Пастор Иоганн Кристоф Блюмгард. История одной жизни - стр. 7
Уже другой учитель однажды принес на руках домой еще совсем маленького Кристофа и сказал его отцу: «Я принес вашего сына. Не надо ему быть ремесленником, отдайте его учиться, ибо мальчик он очень способный». На что отец ему сказал: «А как я это сделаю? Откуда взять деньги на его учебу?» «Что ж, – ответил учитель, – деньги обязательно найдутся; я твердо знаю, что у этого мальчика большое будущее. Ему обязательно нужно учиться, а Господь уж средства на это изыщет. Поверьте мне!»
И Кристоф пошел в гимназию, а вскоре его освободили от платы за обучение.
С ранних лет находил Кристоф радость в Библии, которая служила ему источником утешения и поддержки в бедности и других жизненных невзгодах. По вечерам, когда дети отправлялись спать, мальчик, стоя в постели в ночной рубашке, живо и вдохновенно рассказывал своим младшим братьям и сестрам истории из Библии. К двенадцати годам он прочел ее уже дважды. Его сущность до самых глубин бессознательного была напоена, напитана и проникнута духом Библии. Он стал мыслить библейскими понятиями. С тех пор библейская история представлялась ему единственно верной, все остальное – чуждым. Близость в ней любящего личного Бога, проявлявшаяся в Его открытии Себя человеческой душе, была для него высшей потребностью и бесспорным фактом. Однако юного Блюмгарда тяготило, удручало, удивляло то, что он не только в себе самом, но и в почтенных набожных мужах, окружавших его, не находил той близости Бога, которую видел в Библии. И уже тогда для него было великой загадкой, почему так умалилась благодать Божья, дарованная людям еще во времена апостолов?
Нужда и скорби, омрачавшие его отроческие годы, объяснялись отчасти общей бедой – войной и голодом 1815 и 1816 годов, – отчасти бедственным положением, в котором оказалась его семья. Однажды всю семью – отца, мать и шестерых детей – одного за другим сразила нервная горячка, или тиф. Каждое утро один из дядьев Кристофа приходил к крыльцу их пораженного заразой дома и громко кричал, чтобы справиться у матери об их состоянии. То были трудные времена, когда Кристофу, продолжавшему прилежно учиться, приходилось много трудиться по дому.
Скудость сведений об отроческих годах Кристофа позволяет нам упомянуть одно событие тех лет, оставившее след в его жизни.
«Как-то раз мне, девятилетнему мальчику, профессор поручил на час присматривать за небольшой группой учеников, моих товарищей по штутгартской гимназии.
И удивительное дело, я, сам того не замечая, сказал своим ровесникам: “Дети, потише!” Ребята набросились на меня, возмутившись, что их называют детьми. Мне это показалось странным, и я подумал про себя: “А кто же они, если не дети, и как мне к ним тогда обращаться?” Но дети не хотят быть детьми. Однако за дело! И я принялся прохаживаться между мальчиками. Тут я услышал, как один из них, перелистывая библейскую хрестоматию, спросил другого: “Послушай, скажи, какая история особенно трогает за душу?” Другой, не долго думая, ответил: “Да, пожалуй, про Страсти Иисуса. Когда читаю ее, каждый раз плачу!” Первый, – рассказывает Блюмгард, – задумался, меня же его ответ поразил в самое сердце, ибо мне самому столь глубокое чувство было еще неведомо. Слова мальчика заставили меня расплакаться. С тех пор минуло 60 лет, но этого мальчика я помню по сей день. Он помогает мне с особенной серьезностью зачитывать вслух евангельскую историю о Страстях Иисуса».