Пастернак в жизни - стр. 63

Менее всего можно обвинить Б. Пастернака в бессодержательности, банальности и подражательности. Почти все его стихотворения этой небольшой книжки подкупают подлинностью и остротой переживания, импрессионистической смелостью и новизной образов, иногда весьма метких, например:

Или

Но тем более настойчиво ставим мы Б. Пастернаку в упрек недостаточную чуткость и внимание к ритму, рифме и прежде всего к самому слову – его точному значению, пластике, тембру. Многие стихи неточны до утраты смысла, как, например, следующее двустишие:

Образы порою не сочетаются, а насильственно пригоняются друг к другу (стих. «Грусть моя…»). Встречаются у Пастернака строки безжизненно отвлеченные, удручающе-прозаические. Часты мучительные нарушения стиля.

(Аз О. // Столичная Молва. 1914. 19 мая. – Рец. на кн. Пастернак Б. Близнец в тучах)

Вас не должен смущать этот «melange» <смесь, фр.> действительного чутья, напускного пуризма и самого откровенного недомыслия, – окрошка, без которой критика невозможна. Что касается той чуткости, с какою неизвестный мне рецензент уловил основную мою особенность – оригинальность и импрессионистичность, мою возбудимость, – я сильно подозреваю, что сделано это не по доброй воле, а по принуждению, – дело в том, что за этот год я стал известен в молодых кругах Москвы литературно, то есть не по знакомству, а так, что меня знают и говорят обо мне люди не знакомые мне и, к счастью, остающиеся незнакомыми. Кроме того, дело не обошлось, вероятно, и без указания Брюсова. <…> Зато прав рецензент, журя меня за смешение стилей, и то, что он о строчке «главою очертя» говорит, тоже правда, хотя я не нуждался в его пояснениях и сам колебался, оставить ли мне это неправильное выражение в том виде, как оно мне, может быть, именно благодаря неправильности, нравилось, или же исправить его. Асеев, чуткий до всего этого, отсоветовал мне исправлять его. Прозаизм? Это он тоже уловил. Но это не прозаизм, а некоторый холод книжки, и признаюсь, вынужденное, мне не свойственное благообразие и умеренность ее.

Основным достоинством поэзии г. Пастернака является несомненное искание новых путей, расширение поэтического словаря и тем. Однако мы должны заявить, что недостатки решительно перевешивают достоинства. Трудно по двум десяткам маленьких пьес судить о настоящей ценности поэта, о его способностях и возможностях, и мы предпочитаем ждать следующей книги. Этот сборник показывает, что Б. Пастернак еще не вполне овладел элементарным ямбом и склонен в нем делать ошибки, каковыми мы признаем помещение слова «чтобы» в начале ямба (стр. 42). Не менее отрицательным явлением кажется нам невероятное смешение неологизмов и старинных слов, каковое сплошь и рядом встречается в стихах г. Пастернака, где «анаграмма» рядом с «ходатаем», «диалект» возле «уст», а слова: «опечатанный пломбой» предшествуют «опалинам бледных роз». Метод творчества также хаотичен, и молодой поэт рядом с ультрамодернистическим оборотом способен употребить оборот, показавшийся бы старинным даже Пушкину. Неприятно действует и соседство мифологических имен с новыми темами современного города. Все это смешение есть результат безвкусицы и внутренней неразберихи. И при всем нашем желании верить в возможности для г. Пастернака в будущем мы принуждены назвать этот сборник опытом, и опытом неудачным в достаточной степени. Как книга «Близнец в тучах» совершенно неудовлетворителен.