Пастернак и современники. Биография. Диалоги. Параллели. Прочтения - стр. 15

Но, пожалуй, наиболее «точное» воспроизведение документа мы найдем в главе «Морской мятеж», сопоставив ее с показаниями А.

А. Матюшенко <…> мясо повесили на спардеке <…>

В 5 час. утра разбудили команду. <…> скатывать палубу по всему кораблю <…> Матросы, взявши кружки с водой, стали мочить хлеб в воде, а баки <…> с борщом никто не берет <…> Командир спросил: «Ребята, почему не кушаете борща?»

<…> Командир скомандовал: «Смирно». Командир стал на буксирный кнехт и обратился к команде с такой речью:

«<…> За это вашего брата вон там вешают (при этом он показал на нок /рею/). Ребята, кто не хочет кушать борщ, выходи сюда».

<…> Старший офицер <…> приказал караулу оцепить эту часть <…>

<…> раздается окрик старшего офицера:

«Боцман, давай брезент!» <…>

<…> Приказ, отданный Гиляровским боцману, значит, что этих товарищей накроют пеньковым пологом (брезентом) и дадут по ним, совершенно беспомощным, несколько залпов.

<…> Вдруг раздался громкий голос одного из матросов:

«Братцы, что они делают с нашими товарищами?.. Забирай винтовки и патроны! Бей их, хамов!» <…>

«Я тебя теперь самого пошлю юнгой к Макарову (адмирал, утонувший с броненосцем в Порт-Артуре. – К.П.)», – отвечает матрос, и с этими словами Гиляровский летит за борт <…>

Когда все было готово, снялись с якоря и пошли на Одессу[34].

«Морской мятеж»

<…> Со спардека на камбуз нахлынуло полчище мух <…> Пропели молитву. Стали скатывать палубу <…> За обедом к котлу не садились И кушали молча Хлеб да воду <…>

Гаркнул: – Смирно! – С буксирного кнехта

Грозя семистам. Недовольство?! Кто кушать – к котлу, Кто не хочет – на рею.

Выходи! <…> Он скомандовал: – Боцман, Брезент!

Караул, оцепить! <…>

<…> Взвыло:

– Братцы! Да что ж это! – И, волоса шевеля: – Бей их, братцы, мерзавцев! За ружья! <…>

И за ноги за борт И марш в Порт-Артур <…>

– Выбирай якоря! – Голос в облаке смолк. Броненосец пошел на Одессу…

(I, 294–297)

Мы привели здесь лишь самые явные случаи дублирования «чужого» текста. Любопытно также и то, что в письмах к Л. Л. Пастернак и М. И. Цветаевой Пастернак снабжал главу «Морской мятеж» комментариями, разъясняющими термины спардек, кнехт, камбуз, шканцы. При этом его комментарии дословно повторяли редакционные примечания к публикации показаний Матюшенко в сборнике «Восстание на броненосце “Князь Потемкин Таврический”». Отметим еще одну немаловажную особенность поэмы Пастернака. Писавшаяся по существу как «стихи на случай», она строго соответствовала уже установившейся «историографической» традиции описания первой русской революции. Можно сравнить главы поэмы, например, с выделенными основными «вехами» 1905 года в книге Л. Троцкого «О девятом января» (М.; Л., 1925): «<…> стачечная буря 1905 года, восстание “Потемкина Таврического”, великая октябрьская забастовка, конституционный манифест, восстание Севастопольского флота, декабрьское восстание в Москве, аграрный пожар». Севастопольское восстание вылилось постепенно в отдельную поэму «Лейтенант Шмидт», первый и последний пункты Троцкого объединились в главе «Мужики и фабричные» и только октябрьская забастовка осталась «неотраженной» в пастернаковской поэме (лишь короткое упоминание: «Еще толки одни о всеобщей»).