Паспорт человека мира. Путешествие сквозь 196 стран - стр. 35

Еще мы скучали по фонарику, экспонометру, гаечному ключу, ремню безопасности и пепельнице.

На следующее утро один из полицейских вернулся, постучав в дверь трейлера. Он показал жестами, что просит у нас зубную щетку, видимо, забыв утащить ее вчера. Мы были настолько ошеломлены, что отдали ее без комментариев.

Мы уехали из Александрии и проехали через дельту к Каиру по новой дороге. Машин было много, но ехали они быстро. Пустыня исчезла, ее затопила река. Влажные поля, много деревьев, мечети, дома, фабрики и рестораны выстроились вдоль дороги. Это был совершенно другой Египет, современный и механизированный.

Мимо пронесся Каир, восемь дней работы, переездов и нервов. Я помню отдельные моменты той недели – три дня на получение виз в Сирию, Ирак, Ливан, Индию и Пакистан, людные улицы, постоянное блуждание не на той стороне реки, мечети и памятники, музей Каира, где в темной могиле здания пряталась самая обширная в мире коллекция археологических находок, сваленная, как мешки муки на складе, Вудро заболел дизентерией, а Вилли и Ману – легкой формой каирской лихорадки, отель «Континенталь», остаток элегантности старого мира, с глубокими, покрытыми толстыми коврами залами и просторными комнатами, где мы впервые спали на постельном белье с момента приезда в Бенгази, то есть во второй раз за 77 дней.

Я помню, как мы всю неделю трудились, чтобы привести машины и оборудование в форму перед долгой поездкой по пустыням Среднего Востока, отвечали на десятки писем от друзей и спонсоров, которые, не зная о нас ничего со времен Испании, решили, что мы пропали, и прекрасную еду в Rex, удивительном бистро около отеля, где за десять центов можно было получить миску спагетти с овощами и хлебом. Но лучше всего, когда я вспоминаю Каир, я помню красивейших женщин, тоталитарную атмосферу и одного интересного погонщика верблюдов.

Каир был раем женщин – загорелых, грациозных, прекрасных – и недосягаемых. Во всем мусульманском мире они были самыми знойными – они сняли паранджу и переняли западную моду: короткие юбки, высокие каблуки и глубокие вырезы. В первый день я чуть шею не свернул, наблюдая за красотками. Будучи достопочтенными мусульманками, они не общались с иностранцами, даже с такими, которые, как я, могут сойти за араба, если постараются. И поверьте мне, я старался.

Но один из нас – позвольте назвать его Х – решил, что сможет преодолеть эту проблему и сорвать джекпот с Ифтитани, красивой уборщицей из «Континенталя». Это была девушка невероятной красоты – сексуальная, притягательная, голубоглазая, с длинными черными волосами, ниспадавшими ей на плечи, безупречной оливковой кожей и телом, которому позавидовала бы Нефертити. Мы все были очарованы, но Ифтитани ни слова не понимала по-английски. Х был все равно уверен, что он ей нравится, так что, когда на третий день она пришла прибирать его комнату, он пригласил ее на ужин. Используя пантомиму, он показал на нее, потом на себя, потом на свой рот, как будто ел. Что сделала Ифтитани? Вызвала официантов из ресторана.