Пашка с Макаронки. Мальчишки военных лет - стр. 8
Тузик рычал совсем рядом, обнажая огромные клыки. Но длинный поводок был недостаточно длинным, и Пашка благополучно приземлился, показав Тузику язык. Он хотел уже удрать на откос, но оглянулся. Тузик перестал рычать и гавкать и, жалобно поскуливая, смотрел то на Пашку, то туда, куда ушли его незадачливые хозяева. Он как бы умолял Пашку вернуться. Ведь ему теперь влетит за то, что упустил нарушителя. Пашка подошел к собаке на безопасное расстояние и сказал:
– Не переживай, Тузик. Тебя только обругают, а у меня чужой фотоаппарат отобрать могут. Так что потерпи, ты хорошая собака, а вот хозяева твои – дураки.
И Пашка ушел, оставив Тузика переживать разлуку.
Итак, надо добежать до вышки и, если солдат отстал, бежать дальше до высокого крутого откоса, а дальше… ищи потом ветра в поле. План был правильный, но жизнь часто вносит свои коррективы. Один из энкавэдэшников в штатском, увидев начало погони, вышел на шоссе и спокойно пошел в том же направлении, куда бежал Пашка, правильно полагая, что этот шустрый паренек его будет обгонять. В тот момент, когда Пашка догнал энкавэдэшника и готов был уже свернуть направо, к вышке, он неожиданно получил подножку и оказался в чьих-то цепких руках.
«Все! Добегался», – подумал Пашка, не теряя еще надежды удрать на откос. Но она растаяла, когда рядом оказались два запыхавшихся охранника в солдатской форме. В их руки и был передан Пашка.
«От этих не вырвешься, – подумал он, – «специалисты!»
А «специалисты» вели взлохмаченного Пашку в рваной одежде мимо его родного жилдома, и, кажется, весь дом высыпал посмотреть на этого «челкаша», которого наконец-то поймали. Кто-то из толпы соболезновал:
– Куда вы его ведете! Малец ведь еще!
А кто-то, глядя на бедняцкую одежонку Пашки, напротив, торжествующе изрек:
– Хулиганье! Совсем распоясались!
Пашке стало стыдно. Он, как затравленный зверек, озирался по сторонам, ища поддержки и понимая, что защиты ни от кого не найдет.
Его привели к главному входу в тюрьму. Это была просто проходная, только с железными дверями. Дальше они подошли к высокой стене, за которую вела массивная металлическая дверь. Она лязгнула, и Пашка оказался в самой тюрьме. На ее территории было несколько трехэтажных зданий из красного кирпича с зарешеченными окнами.
Пашка со своими друзьями часто вылезал через чердак на плоскую крышу жилдома и наблюдал за прильнувшими к решеткам бледными лицами заключенных. Теперь он находился там, рядом с этими красными зданиями, в окнах которых он когда-то наблюдал серые, замученные лица. Открылась дверь в одно из зданий, и Пашку повели по коридору. Он сбился со счета, сколько дверей открывалось перед ним. Поднялись на второй этаж и пошли по коридору, открылась дверь в одну из камер, и его втолкнули туда. Наверху маленькое окошечко с решеткой, на полу килограммов пять только что выдранной моркови без ботвы. Он оглянулся. В двери открылось небольшое круглое отверстие, и в нем показался глаз надзирателя. Отверстие закрылось, и Пашка остался один сам с собой и с кучей моркови.