Пасхальные рассказы о любви. Произведения русских писателей - стр. 20

– Нет у меня такой суммы. Не мешай, бабка.

– Батюшка! Сына становой в кандалы кует – откупить хочу. Родителя твоего покойного знала. Он мне давал, бывало, взаймишки-то, дай и ты.

– Нету, нету, баушка! Поди-ка ты отсюда, не разговаривай ты пустяков-то, старый ты человек.

– Штобы у тебя и не было их никогда, разбойник™ безжалостный! Штоб вам обоим с батькой с твоим, мошенникам, не видать ни дна ни покрышки, проклятым, – вопит сердитая старуха.

– Ишь, старая, ругается как, – сквозь зубы бормочет Иван Липатыч. – Грех только бранить стариков-то; я бы тебе нос-то утер…

Еще новый проситель приходит. В руках у него пара гусей и новый нагольный тулуп.

– Иван Липатыч, – говорит новое лицо и смеется. – Будьте благодетелем, освободите от ноши. Век буду Бога молить.

– Ну, уж ты мне! – отвечает Иван Липатыч и тоже смеется. – Издалека?

– Будьте без сумнения. В город вчера ходил, так назад когда шел, на дороге попалось. Должно быть, обронил кто-нибудь, ха-ха-ха!

– То-то обронил! Ты смотри у меня, не очень подбирай.

– Без сумнения, осторожность надо соблюдать, потому шея у меня не купленная. Тоже ведь мы бережем шею-то, ха-ха-ха! Прикажите четыре серебра получить – праздник.

– А ты в самом деле береги загривок-то, парень. Четыре серебра! Ишь его расхватывает. На-ка вот получи рубь целковый!

– И на том благодарны. Нам это все равно. Ха-ха-ха! Нам это летошнего снега дешевле. Только нельзя ли у вас под перед одолжиться. На предбудущую службу пошло бы. Не обернусь я рублем-то.

– Будет с тебя в трынку-то поиграть, а то коли нужно что, поди в лавке возьми.

Парень этот, видите ли, с цапанным приходил. Молодцы такие очень занозисты. Им и хозяева-то в пояс кланяются, потому ежели что не по нем сделается, умеют они под купецкие крыши красных петухов запускать.

Обеими руками, как видите, жар загребает Иван Липатыч.

Тут опять пошли у него расчеты с мужиками, у каких хлеб он ссыпал.

– Ты, шершавый, получай, подходи, – говорит ближнему мужику Иван Липатыч. – За семь мер по три гривенника рубь восемь гривен.

– За восемь, кормилец. Гляди, вон на бирке-то сам же наметил.

– Это уж ты гляди да дома с женой считай, а мне с тобой валандаться некогда. Вишь, народу сколько, не ты один.

– Это точно. Только дома я мерял, ровно четверть была, и у тебя давеча столько ж намеряли.

– То-то, то-то, говорю: на печь поди домой разговаривать-то, не в пример тебе теплей будет там. На-ка, получи поди: вот тебе рубь, а вот тебе трехрублевый. Эх, хороша монета-то! В клад хотел было положить, ну, да уж Бог с тобой, огребай деньги: а пятачок за мной будет, – после заедешь когда.