Паша+Маша=? - стр. 7
– Скажи, доча, я вчера себя плохо вёл? Мама обиделась? Я ничего не помню, простите меня, если что не так – и посмотрел на жену, как побитый щенок.
Не подействовало. Маша встала и ушла. Они с Алёшей договорились поиграть в настольный теннис сразу после обеда. Вероничка привела своего отца и туда. Но через несколько минут стала клевать носом, пришлось отложить турнир до лучших времён.
Им навстречу шли две “подружки“, молоденькие, хорошенькие.
– Привет, Пашенька! Ты на дискотеку придёшь сегодня? – та, которая наглая, схватив его за руку, спросила довольно громко.
– Ты что, ненормальная, ребёнок спит, – и сбросил её руку – У нас другие планы.
Видимо, проблески памяти стали доносить до него какие-то обрывки вчерашнего, и он остановился и в упор посмотрел на Машу. Она так же прямо смотрела на него.
– Расскажи, что вчера произошло. Маша, пожалуйста.
– Не имею ни малейшего желания вспоминать эту грязь. Подробности при разводе. Считай, что мы уже не вместе. Можешь делать, что угодно. Ты – вольная птица. В любом случае, ты мне больше не нужен. Донеси уже дочку до кровати, папаша.
Пашка одеревенел. Да что он натворил, кто ему расскажет? Какой развод? Почему не нужен? Да, надо донести девочку. Он положил Вероничку, повернулся, схватил Машу, прижал её к себе, сильно-сильно. Попытался поцеловать. Никакой реакции, бревно бревном. Да ещё и в глазах полная пустота. Никогда он не видел такой свою жену.
– Оставь меня в покое. Я хочу отдохнуть, ночка выдалась та ещё! – и, подвинув дочечку, улеглась с краю.
– Маша, прошу тебя, не отворачивайся от меня – он сел перед кроватью, повернул её к себе лицом, заглянул в глаза, словно хотел в них что-то прочитать.
– Павел Батькович, будьте любезны, не усугубляйте своё положение. Я ведь могу и психануть. А вы знаете, что случается это редко, но метко. Вы этого добиваетесь?
Он, даже, испугался, насколько глаза его жены прожигали ненавистью всю его душу. Эта женщина чужая. Его нежная, мягкая, покладистая, такая ласковая и тёплая Машенька растворилась в событиях вчерашнего дня. И не скажет она ничего. А кто? Не кидаться же ко всем с вопросом, знают ли они, чем кретин Пашка обидел свою жену?
У него как-то странно побаливали губы, изнутри. Как будто он порезался мелкими кусочками стекла. Говорить было неприятно, и во всём теле дискомфорт. Он еле поднялся. Что такое? Он вспомнил, что в их группе есть женщина-врач, тоже заядлая анекдотчица, и она была вчера там, на заимке. Пан или пропал. Он не успел открыть рот, она начала первая.
– Павел, как вы могли? У вас такая красавица-жена, наши мужики об неё все глаза обломали. А дочка? Я любовалась вами, такая пара, такая семейная пара… А вы такой же козёл. Как и все. Да нет, ещё хуже. Основная масса хотя бы скрывает от жён, а вы плюнули всем нам в душу. Особенно, конечно, Машеньке. Она – умница, держится. Другая бы уже надавала по морде, устроила скандал, разрядилась бы, одним словом.