Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека - стр. 8
Потом допишу, как состоится наше с ней свидание. Спросите, с кем свидание? Ну конечно, с ней, с красавицей «Надеждой».
3 июня. 22.40. Ночь в Крыму
Сижу в своей каюте (у меня собственная каюта!) и кроме бесконечного: «Это потрясающе!!!» – ничего конкретного не могу написать. Просто, когда я «Надежду» увидел воочию, поймал себя на мысли, что пишу о паруснике, а подразумеваю девушку. Так вот, когда я увидел эту красавицу девушку, пришвартованную у причала, мое сердце ёкнуло. Белоснежная прелестница – глаз не оторвать. Как бы сосредоточиться и писать в тему…
Наконец отправил первые пятьсот строк в «Вечерний город». А помнится, обещал семьсот, но где их взять, если я постоянно чем-то занят? На самом деле – суета. На что-то вечно отвлекаюсь. Что напишет мне в ответ Татьяна Владимировна?
Кстати, услышал первое же неизвестное мне слово – шильдик. Слово-то какое – с негативной окраской: шильдик, шильдик… Похоже на «шибздик». А оказалось – номерок на двери с названием помещения. Надо бы слова новые записывать, словарь терминов морских завести для себя, чтобы не облажаться.
И еще… Кажется, меня здесь не ждали… или, мягко говоря, не очень рады моему прибытию на корабль. Про душевный прием я написал бы так: «Он вступил на палубу «Надежды», как когда-то на нее же, лет эдак под двести назад, пожаловал барон Лансдорф, – его никто не ждал, не ждали и вашего покорного слугу…»
На самом деле я не очень-то обиделся на такой камуфлет. Помнится, прошлой осенью к нам из районной газеты пожаловал один чудик, набираться опыта; лез везде, вот тут даже уместно выражение – совал свой нос, так как шнобель у него был отменный. Так скажем, вся редакция встретила его с большой прохладцей… С таким же радушием на корабле встретили и меня. Возможно, ждали кого-то другого, а приперся я. Нос свой, правда, никуда не сую, пока. А там видно будет. Ладно. Приняли, как приняли. Не велика птица. Лишь бы провожали хорошо. Прием этот я уж как-нибудь переживу.
Итак, я начинаю свой роман.
Мажор и форс-мажор
Ни счастья, ни страдания,
Ни друга, ни врага…
Пуститься бы в скитания,
Удариться в бега!
Наталья Атланова
Окна спальни выходили в тихий дворик. Шум машин, людской гомон с Пушкинской сюда не долетали. Солнце показывалось ближе к вечеру, и поэтому в комнате царил вечный полумрак. Летом здесь было прохладно, а зимой тепло и сухо: ледяной ветер, прилетавший с Дона, не облизывал стены своим шершавым языком даже в самую промозглую погоду.
Сотовый телефон заерепенился на прикроватной тумбочке. Через некоторое время из – под одеяла вынырнула рука, нащупала его и утащила. Чуть погодя одеяло улетело на пол.