Партизанка, или Как достать начальство - стр. 2

Внезапно затрезвонили в дверь. Моя однокомнатная квартира была настолько маленькой, что добежала до двери в считанные секунды. В этот момент Мурка прошмыгнула между ног, чтобы посмотреть, кто же пришел. Вот любопытная! Вся в меня.

Я распахнула двери и мысленно застонала, узрев на пороге свою дражайшую маман.

– Ты почему трубку не берешь? – с порога предъявила претензии она.

Я посторонилась, пропуская родительницу в комнату. Трехцветная предательница тут же начала тереться об нее и урчать. Мама не заставила себя ждать.

– Ути моя лапочка. Не кормят, не любят, не жалеют, – просюсюкала она и подхватила Мурку на руки.

Что ни говори, а любила мама животных. Дома у нее был целый зверинец, состоящий из кота, хомяка и кролика. Ах, нет! Забыла черепашку. Маман нашла ее на даче с надломленным панцирем и вместо того, чтобы сдать в зоопарк, оставила у себя, доведя моего слабонервного папочку до нервного тика. К слову, если бы не папа, а точнее его железная воля, то кот у них жил бы не один, а штук десять, это точно.

– Так почему трубку не берешь? – повторила вопрос мама, пристально осматривая одну единственную комнату моего скромного жилища.

Осмотрела, не обнаружила постороннего присутствия, горестно вздохнула и присела на диван с идеально разглаженным покрывалом. Мурка внаглую устроилась у родительницы на коленях и заурчала.

– На бесшумный поставила и забыла переключить, – отозвалась я и продолжила свои нехитрые сборы.

– А я-то уж подумала…. – начала она.

– И обрадовалась… – продолжила я.

– И какой облом! – закончила она.

Помимо любви к животным, была у моей дражайшей мамули еще одна фобия. Она хотела выдать меня замуж и понянчить внучков. Я же ее желаниям отчаянно сопротивлялась, но это не мешало ей постоянно «подыскивать» мне парней через своих многочисленных знакомых. Папочка пытался мягко отстоять свободу дочери, но мама показала ему свой грозный кулачок, и он решил не лезть в бабские дела. Последним тревожным звонком для родительницы стало бракосочетание моей младшей сестры – Лины. И больше всего в этой ситуации раздражало то, что матери невозможно объяснить, что двадцать пять – это еще не старость. А вот Линка, выскочив в свои восемнадцать за Владика, уже пожалела, что обременила себя кольцами брака. Ведь сразу после того, как прозвучал Мендельсон, закончился конфетно-букетный период и жизнь превратилась в рутину.

– Ты куда-то собираешься? – наконец, маман заметила у порога спортивную сумку с вещами.

– Да. Мне предложили работу в районе. Сегодня уезжаю, – ровно ответила я, заведомо зная, что мама будет недовольна.