Партиалы - стр. 9
– Здесь, – отрезал Хобб. – Прямо здесь, к югу от шоссе, в бывшей школе Келленберг. Мятежников была горстка, так что серьезного кровопролития удалось избежать, вы бы даже ничего не узнали. И все же они были здесь. Кто из вас живет в тех краях? – Сенатор сам поднял руку, кивая тем, кто тоже поднял. – Вот именно, – проговорил он, – вы там живете, и я тоже там живу. Это самый центр нашего города. Голос больше не прячется где-то в лесу. Бандиты здесь, в Ист-Мидоу, в этом районе. Они хотят расколоть нас изнутри, но мы им этого не позволим!
Члены Голоса выступают против Закона надежды, – продолжал сенатор. – Они считают его тиранией, фашизмом, контролем. Мы же с вами считаем его нашим единственным шансом. Мы с вами хотим, чтобы у человечества было будущее; они хотят жить настоящим и убивают всех, кто пытается им помешать. Разве это свобода? Если мы чему и научились за прошедшие одиннадцать лет, так это тому, друзья мои, что свобода – ответственность, которую надо заслужить, а не право на безрассудство и анархию. И если нам суждено погибнуть, несмотря на все усилия и железную волю к победе, то пусть мы падем от руки неприятеля, а не собрата.
Кира молча слушала. Речь сенатора произвела на нее глубокое впечатление. Ей и самой не улыбалось так рано забеременеть (до нужного возраста Кире оставалось меньше двух лет), но она понимала, что Сенат прав. Будущее куда важнее капризов одной-единственной девушки, которая боится сделать решительный шаг.
Голос сенатора Хобба звучал негромко, но решительно:
– Голос выступает против Закона надежды и выражает свое несогласие посредством убийств, краж и терроризма. Думать они могут что угодно, но прибегать к насилию мы им не позволим. Не далее как несколько лет тому назад кое-кто уже использовал подобные методы – кучка восставших, которые решили изменить привычный порядок вещей. Я говорю о партиалах. Разница лишь в том, что партиалы – бездушные, бесчеловечные убийцы, не наделенные разумом. Они убивают потому, что мы создали их такими. Члены Голоса – люди, а значит, в каком-то смысле еще опаснее партиалов.
В толпе поднялся ропот. Сенатор Хобб обвел публику взглядом, прокашлялся и продолжил:
– Есть вещи поважнее нас самих, важнее лишений, которые нам приходится выносить, важнее любых капризов. Это будущее, которое мы должны построить и защитить. И если мы хотим, чтобы у нас было будущее, мы должны прекратить враждовать друг с другом. Мы обязаны пресекать любые разногласия. Нам надо научиться снова доверять друг другу. И речь сейчас не только о Сенате и городе, не только о городе и фермах, не о какой-то одной группе или клике. Я говорю обо всех нас. Обо всем человечестве в целом. Пусть кое-кто мечтает нас расколоть, но мы им этого не позволим!