Пароль: рододендрон - стр. 58
Я сглотнула. Это признание было… неожиданным.
На вокзале, как всегда, было шумно и многолюдно. В динамик громко объявлялось, какой поезд отправляется и с какого пути. Люди сновали туда-сюда.
Мы вышли из такси и вошли в здание вокзала. Так как Алекс держал меня за руку, я почувствовала, когда его ладонь напряглась.
— Он здесь, — объяснил Алекс.
— Один?
— Нет.
Нет-нет-нет… Чего и следовало ожидать.
Мы прошли через толпу и вошли в зал ожидания. Здесь было огромное количество кресел, установленных рядами друг напротив друга. Кто-то сидел, кто-то лежал, кто-то спал…
Я завертела головой, пытаясь отыскать глазами ожидающих нас, но ничего не вышло — слишком много лиц. Алекс такого затруднения явно не испытывал и уверенно пошел в одному ему известном направлении, ведя меня за собой за руку, как корову на поводу.
Честно говоря, я ощущала легкий страх из-за новой встречи с Валентином. Перед глазами упорно стояла его холодная улыбка и короткая команда: «Сверни ей шею».
А когда увидела его, страх пропал, уступив место чувству глубокой неприязни.
Валентин сидел в одном из кресел, нога на ногу, руки расслабленно покоятся на подлокотниках. Одет, как и в прошлую нашу встречу, в строгий костюм с галстуком, сверху — теплое пальто, снятые кожаные перчатки лежат на коленях.
Но мое внимание больше привлек не он, а молодой человек, сидящий от него по левую руку. Все-таки все трое братьев были похожи. Младший оказался таким же высоким. Те же волосы, те же глаза. Только, если Алекс был спортивным, а Валентин — одутловатым, то Григорий — просто тощим и каким-то нескладным. На вид ему было лет двадцать пять, если не меньше, лицо добродушное, а при виде Алекса его еще и озарила по-настоящему счастливая мальчишеская улыбка.
При нашем приближении, Валентин даже не сподобился встать, зато второй вскочил. А когда он вдруг заключил Алекса в объятия, я часто заморгала, не веря своим глазам.
— Как я рад тебя видеть! — выдохнул он.
— Я тоже рад, — ответил Алекс, но весьма сдержанно.
Григорий это тоже заметил. Отступил на шаг, несколько раз перевел взгляд с одного брата на другого, а потом чуть не взвыл:
— Ну прекращайте вы, а! Мы же семья!
— Сядь, — ледяной голос Валентина прозвучал как приказ.
Младший брат вскинул голову, будто хотел возразить, но, встретившись со старшим взглядом, опустил глаза и послушно вернулся на покинутое место.
Алекс при всей этой сцене только скривился, но комментировать не стал. Я же снова вспомнила строки из Ершова: «средний сын и так и сяк, младший вовсе был дурак». Дурак ведь, действительно дурак. Зачем он слушается?