Парижские подробности, или Неуловимый Париж - стр. 19

Но бывали и дни особые, как философские отступления в плутовском романе. Один такой день случился в начале августа – день, душный от близящейся, но так и не разразившейся грозы, с тяжелыми сине-черными, как шиферные крыши Парижа, тучами, громоздящимися над ратушей и башней Сен-Жак, с горячим порывистым ветром, несшим по улице Риволи сухие, падающие задолго до осени листья. Далекий гром, редкие и бледные зарницы. Прохожие то и дело порывались открыть зонтики, а дождь все не начинался. В тот день я положил себе устроить встречу с обителью тамплиеров, рыцарей-храмовников, владетелей целого города-крепости в Париже, называвшейся Тампль. Я заведомо «шел смотреть» то, что давно не существовало, но для меня это было почти естественно: привык же я по старым картам и эстампам восстанавливать в воображении Париж, которого еще не видел, да и не надеялся увидеть. У меня был план, я знал, где и что искать, и мое закаленное воображение готовилось вернуть то, что безвозвратно исчезло, но не из истории и не из памяти.

Владения тамплиеров – монастырь-крепость, настоящий город, простиравшийся в длину примерно на двести пятьдесят туазов (около 500 метров) в северной части Маре.

Эти рыцари Христа и Храма Соломона, паладины из возвышенных и темных хроник Средневековья, герои легенд и подлинные персонажи истории XII–XIV веков[35], всегда связывались в моей памяти и еще больше в воображении с историей старого Парижа, только начинавшего узнавать готику, – Парижа, где собор Нотр-Дам все еще строился; и весь центр города умещался тогда на острове Сите, где жили и короли – во дворце, находившемся там, где сейчас высятся башни Консьержери, когда Лувр был просто крепостью и почти не было мостов.

От королевского дворца сохранилась только знаменитая Святая капелла – Сент-Шапель, выстроенная (всего за тридцать три месяца!), чтобы поместить в ней бесценную реликвию – «терновый венец, обагренный кровью Христа», – купленную Людовиком IX за баснословную цену – более 100 тысяч ливров[36]; возведение капеллы обошлось втрое дешевле.

Не знаю, есть в истории готического зодчества нечто более совершенное: верхний зал капеллы действительно может чудиться (и чудился, конечно) молящимся порталом иного, небесного мира. Высокие витражи, опоясывающие зал, разделены тончайшими, при ярком свете и вообще незаметными простенками, и потолок, украшенный золотистыми звездами на темно-синем фоне, парит, отделенный от пола и пилястров, соединенный с капеллой лишь радужным сиянием слившихся в одну лучезарную полосу разноцветных мерцающих витражей. «Мрачное Средневековье» умело создавать шедевры, полные радости, вкуса и величия…