Париж в кармане - стр. 3
Он давал уже клятву больше никогда в жизни не брать в руки кисти, даже карандаш! Но его отвлек подошедший администратор или бес знает кто, затарабанил на своем французском языке. Находясь во Франции больше трех месяцев, Володька едва усвоил слов сто, пополнял лексикон с трудом, а быструю речь французов вообще не разбирал. Тот самый Влад, один из списка адресатов, полученного в Москве, пропихнувший работы на выставку, очутился рядом и перевел:
– Он поздравляет, купили «Времена года». Это первая проданная картина сегодня.
– Кто купил? – спросил, захлебнувшись счастьем, Володька.
Влад обменялся с администратором несколькими фразами и незаметно для окружающих указал на строгую брюнетку у полотна «Туман», тоже кисти Володьки:
– Видишь женщину в костюме стального цвета с темной отделкой? Она.
– Ух ты! – замер Володька-везунчик. – Вот это мадам! Сколько ей примерно?
– Кто их тут разберет. Думаю, от двадцати пяти до сорока, где-то в этом промежутке. Э, да ты, киндер, зря губешки раскатал. Ее могут интересовать только твои картины, но не ты.
– Посмотрим, – заявил нахально Володька и смело направился к мадам.
О, француженки – это что-то! Времени не было засматриваться на парижанок, но именно так он представлял себе настоящую парижанку. Она должна быть утонченной, элегантной, с безупречным вкусом (о ее вкусе говорит покупка Володькиной работы) и приятная внешне. Лишь на секунду покоробила собственная одежда, но на секунду. Вспомнил, что имеет вполне нормальный визаж (лицо по-французски), а под одеждой неплохое тело, без жировых отложений, с крепкими мускулами. Плюс ко всему его выделяет из общей массы неординарность натуры и развитый интеллект, не говоря уже о физических возможностях в интимных делах. Этого вполне достаточно, чтобы запудрить мозги любой мадам. Но как запудривать? Она вряд ли знает хотя бы пару слов по-русски, он тоже не полиглот, каким же образом раскроет свой богатый внутренний мир? Не из простых задачка. Да и с чего решил, что она заинтересуется лично им? Вот дурак!
– Bonsoir, madame, – сказал он на ужасающем французском, став у нее за спиной. А французы страсть как щепетильны, терпеть не могут, когда ИХ ЯЗЫК (!!!) коверкают.
Она обернулась, заинтересованно приподняла бровь. Светло-карие глаза удлиненной формы показались умными, спокойными. Он мог бы много порассказать об обладательнице таких выразительных глаз, но не ей же! Не зная, с чего начать, вывалил коктейль из английского, французского и русского:
– J am… peintre… Черт! Я хотел сказать – je suis peintre (Я художник). Yes! Ce sont mes tableaux (Это мои картины). Фу, кажется, вырулил. Вы купили «Времена года»? Ни хрена не понимает… Ну и ладно. Мадам, вы сделали правильный выбор. Эти три картины – лучшее, что здесь есть. Слушайте, мадам, почему бы вам не купить еще две? Через пяток лет за них вы сможете приобрести половину собора Парижской Богоматери… Меня заносит, кажется… К счастью, ты не понимэ…