Париж слезам не верит - стр. 12
В полдень, после героического налета казаков на таможню, медика визитировало высокое начальство. Сам командующий с запоздалым ордером в руках. На бумаге еще не просохли чернила. Заместитель начальника штаба, маленький коренастый француз Фабр, на лице которого была написана озабоченность первого министра при скоропостижно помешавшемся монархе. Несколько адъютантов графа, жадно ловивших каждое слово своего божества. И, наконец, священник храма Архистратига Михаила отец Василий, явно не одобрявший вскрытие трупов.
Все они столпились в прозекторской, куда Томпсон любезно пригласил гостей, и граф предупредил об абсолютной конфиденциальности дела.
– Что вы можете сказать по поводу ранения, Мартин Иванович? – ласково обратился он к врачу.
Томсон эффектным движением, как фокусник, выхватил из-за спины длинные медицинские щипцы, которыми была зажата пуля, и опустил ее на железный поднос. Стук металла о металл произвел на всех неприятное впечатление. Гости сгрудились над столом. Фабр извлек пенсне, а один из адъютантов подал графу белый носовой платок и лупу.
– Изволите видеть, господа, пуля пробила височную кость черепа, прошла глубоко в мозг и там застряла. Смерть была мгновенной.
Командующий осторожно взял пулю пальцами и поднес к глазам. Его лицо вытянулось. Не проронив ни слова, он передал тяжелый шарик Алексу. Затем и все остальные смогли убедиться, что виновница Митенькиной смерти – «российская подданная». О чем красноречиво свидетельствовали худо отшлифованные края.
– Пехотный пистолет, – протянул Фабр. – Возможно, штуцер.
Казначеев молча вынул из принесенного с собой свертка оружие Ярославцева. Старенький, образца 1808 года пистолет, со сбитым и замененным на французский затвором. Он явно достался парнишке в наследство от какого-нибудь лихого кавалериста, которому в рейдах по тылам противника нечем было починить сломанное оружие, кроме деталей трофейных неприятельских ружей. Благо дело перед войной между русскими и французами господствовало сердечное согласие в калибрах и принципах сборки.
Адъютант зарядил пистолет покойного и методично сделал из него три выстрела в дверной косяк. Затем поковырялся в дырках шомполом и достал пули. Доктор не возражал – стена вражеская, уходить скоро. Свинцовые шарики были подвергнуты придирчивому изучению. Причем на этот раз граф вооружился лупой и внимательно рассмотрел все царапины.
– Сомнений быть не может, – с тяжелым вздохом проронил он. – Стреляли из пистолета Ярославцева. Таможенников придется отпустить. У них на вооружении кремневые ружья образца 1745 года. Меня смущает только вот эта вмятина, – Воронцов снова взял с подноса пулю, погубившую вестового. – Каково ее происхождение?