Паргоронские байки. Том 6 - стр. 81
В гастрономическом смысле. Демоны не могут устоять перед запахом этих личинок. Они уже стали их любимой едой, самым изысканным деликатесом Паргорона. Их даже прозвали «хлаа» – «восторг».
Но Оргротор хотел иного. Он хотел обзавестись детьми – настоящими, полноценными детьми. Теми, что станут его свитой, его друзьями и собеседниками. Наследниками – сказал бы он, не будь бессмертен.
Ибо Оргротор был одинок. Он жил в роскошном дворце, уступал в могуществе только Триумвирату и был любимцем всего Паргорона – но у него не было близких. Не было ему подобных.
Получить он мог любого демона или демоницу. Гохерримы и гохерримки, нактархимы и нактархимки, сурдиты и сурдитки… любые демоны, имеющие пол. Даже кульминаты… правда, тут была проблема габаритного свойства, но Оргротор не привык пасовать перед трудностями.
Однако все это было не то. И сегодня, после долгих переговоров, он летел над Туманным Днищем, дабы попробовать нечто новое.
Нырок!.. Оргротор устремился в кратер, похожий на огромную кротовину. Он слегка дымился, и ни один сурдит и даже животное не подошло бы даже близко. Ибо гибель источали выходные отверстия Червоточин, ибо струились в них ужасные газообразные демоны – ларитры.
Но Оргротор их не страшился. Никто не смел причинить вред Оргротору. Ларитры расступались перед его свечением, прятались в тенях и отнорках. Свистящий их шепот достигал ушей, проникал в голову, но не в силах был заморочить.
Ларитры заполняют не все Червоточины. Их не настолько много. Здесь обитают и другие создания, самые разные подземные демоны. Оргротор пару раз встречал варкамов, что произошли от Прямой Кишки. Видел и поргулов, к чьему появлению сам когда-то приложил руку. Недра Паргорона кишат жизнью не менее, чем поверхность, толща Чаши иссверлена ходами и пещерами.
И чем дальше летел Оргротор, тем светлее и жарче впереди становилось. Из вечной ночи Отец Чудовищ переходил в вечный день.
Ах, Центральный Огонь! Как приятно оказалось ощутить его лучи на коже! Воспарив над раскаленной пустыней, Оргротор зажмурился от удовольствия. Золотые волосы засверкали в дивном свете, как второе солнце – и жаль, до безумия жаль, что у этого зрелища не нашлось свидетелей!
– Янгфанхофен, а ты очень восхищаешься Оргротором, – заметил Бельзедор. – Он и в самом деле был так великолепен? Ты его восхваляешь даже сильнее, чем себя.
Янгфанхофен молча положил на стойку портрет. Бельзедор вскинул брови и больше вопросов не задавал.
Пустыня Пекельной Чаши не везде иссушена до безжизненности. Древнейший рассчитывал, что его дети в первую очередь будут жить на внутренней стороне. И хотя здесь и впрямь жарковато, зато солнца хоть отбавляй, а Мистлето разумно распоряжается его пламенем.