Паргоронские байки. Том 6 - стр. 68

59920 год до Н.Э., Паргорон, Кровавая Пена.

Бекуян смотрел на Согеяна, а Согеян – на Бекуяна. Левый и Правый Глаза Древнейшего неподвижно висели в воздухе, и если бы не разные цвета радужек, никто в целом мире не смог бы с уверенностью сказать – который из них который.

– Неправильно, когда один глаз видит другой, – произнес один.

– Это неестественно, – согласился другой.

– Когда один из нас умрет, второй останется в одиночестве.

– В этом не может быть сомнений.

Бесстрастны были их речи. Без капли эмоций, без тени чувств. Оба прозревали весь Паргорон, оба видели творящееся во Тьме и за Кромкой – но их взгляды поминутно наталкивались друг на друга. Зрение каждого оставалось несовершенным, пока в том же мире существует второй.

Когда-то они были близки, как только могут быть близки два глаза. Когда-то они держались вместе, стояли друг за друга горой – и тогда Очи Древнейшего воистину не знали для себя невозможного. Но шли годы, шли века, миновало уж пять тысячелетий – и с каждым из них все сильнее расходились Правый и Левый.

Между ними накапливались мельчайшие различия. Они оба были идеалистами, оба не терпели огрехов и неправильностей. При этом оба видели в другом свое отражение… но спустя пять тысяч лет это было уже не идеальное отражение. Никто другой разницы бы не заметил, она была ничтожна – но именно потому и стала настолько сильна их взаимная неприязнь.

Нет хуже недруга, чем тот, кто почти подобен тебе самому, но все-таки чуть-чуть отличается. Отличается недостаточно для того, чтобы не судить о нем по себе, и в то же время достаточно, чтобы не полагаться на представления о нем, как о самом себе. Точка зрения Бекуяна была чуть иной, чуть отличной от точки зрения Согеяна – и это все дальше разводило их в разные стороны.

Пять тысяч лет пролетело над Паргороном со Дня Разделения. Пять тысяч лет ожившие органы Древнейшего сражались за контроль над частями Чаши. Бекуян и Согеян почти с самого начала установили свою власть в Кровавой Пене, этой облачной шапке, прикрывающей внутреннюю сторону, и здесь их власть была беспредельна – но им все сложнее было поделить области влияния.

Кровавая Пена слишком далека от истинной симметрии. Периметр самой Чаши – это почти идеальная окружность… но почти – это почти. За тысячи лет накопилось множество огрехов и неровностей. А облака, будучи облаками, вообще постоянно меняли форму, и Бекуян был согласен с Согеяном в том, что подобное возмутительно.

Однако они абсолютно не сходились в том, каким же все должно быть. Бекуян искал во всем правильности, и не было ему милее фигуры, чем шар, чем идеальная сфера. Согеян же требовал гармонии, но гармонии глубинной, разносторонней. Бекуян родился из того глаза бога, что глядел в прошлое, застывшее и окончательное. Согеян же был глазом, смотревшим в изменчивое будущее, и он видел бесконечное древо вероятностей.