Паргоронские байки. Том 5 - стр. 62
– У меня, конечно, Бриар всего лишь третьей степени и до демолорда мне далеко… – задумчиво произнес Дегатти, – …но в сравнении с большинством обычных смертных я очень даже могущественный. Но моя совесть перед этими обычными смертными чиста. Кустодиан против меня ничего не имеет.
– Так это именно потому, что у вас есть Кустодиан и другие волшебники, посильнее тебя. Начнешь баловать – придут и дадут тебе по сопатке. А если бы этого всего не было? Если бы ты мог творить все, что пожелаешь, ни на кого не оглядываясь? Каким бы ты стал?
– Понятия не имею. Но ты же мне сейчас расскажешь, да?
– Да, у меня есть на примете одна забавная байка об одном простом смертном, молодом крестьянине, который… впрочем, давай я начну с самого начала.
Властью пестрого фазана
1365 год Н.Э., Парифат, Марюлия.
Люгоша перевернулся на другой бок и сладко потянулся. Ох и славный сон ему приснился! Будто стоит он по самые колени в золоте, да корона у него на голове королевская, а весь честной люд ему славу кричит, восхищается мудростью своего нового короля. То-то приятно было.
И еще во сне девка некая была. Кажись, королевская дочка. Люгоша ее не как следует рассмотрел, потому что королевскую дочку и в глаза не видывал. Но уж верно она получше крестьянских-то девок.
Люгоша бы и дольше спал, хоть и солнце уже взошло. На сеновале-то хорошо, мягко. Сеном пахнет свежим, котейко рядом песенку мурчит. Ему тоже вздремнуть в охотку – так одна радость.
Но дольше спать нельзя, батенька уже со двора кричит. И мамка тоже ему вторит, неймется ей все.
– Люгоша, да что ж ты все дрыхнешь-то?! – раздалось уже прямо за дверью. – А ну, подымайся!
Люгоша только поворотился, да зарылся поглубже в сено. Авось и не найдут так.
Нет, нашли. Батенька уж знал, что Люгошу всегда на сеновале найти можно, а если не на сеновале – то в другом месте, где спится крепко. Три вещи Люгоша любил больше всего на свете – спать вволю, есть досыта, да чесать, где чешется.
– Чесать, где чешется?.. – не понял Дегатти. – У него вши, что ли?
– Эвфемизм, думаю, – сказал Бельзедор. – Неожиданная цензура от Янгфанхофена.
– Не цензура, а местный говор, – сказал Янгфанхофен.
Только эти три вещи Люгоша и делал в охотку. Была б его воля – так только б ими и занимался. Только родители что-то с каждым годом все чаще на него покрикивали, да все злей бывали, когда Люгоша не в прыть бежал приказы их выполнять.
Один он у родителей-то остался. Брата в армию забрили, королево войско. Сестра замуж вышла, за бортникова сына. Родители про него хорошо-то говорят – мол, и батеньке своему помогает во всем, и пасеку расширил, и вообще юноша добрый и смиренный. А Люгоша-то и не против, Люгоша очень даже рад, что сестрице такой муж хороший достался.