Паргоронские байки. Том 5 - стр. 6
А мясо вкусное, хоть и бездуховное. Ни косточек, ни жилочек. У мясной горы скелета нет, кожи нет, нервов нет, даже мозгов нет. Растет просто из земли такая груда чистого мяса, зреет на подкормке. От оной привкус зависит, свойства всякие питательные. Вон как Бубоч в книжке прочитал – витамины, минералы. Для здоровья полезно.
Да, надо ж раковин купить. И вообще на рынок сходить. Давно хотел, все откладывал. Жены вторую неделю пилят – сходи да сходи, ерунды принеси, дряни всякой нам купи.
Бабы-дуры, что с них взять.
Так что пошел Бубоч сначала честно обедать, потому что ломоть мяса с солью – это и не обед вовсе, а перекус, а настоящий обед – он дома, его жена приготовит. Сыновья, вон, уже дома, сидят за столом и галдят, рагу с мавошем наворачивают.
На обед было то же самое, что на завтрак. Мавош, мясо, тушеные овощи. Храки – это вам не баре, которым все изыски подавай, травки всякие ароматные, фруктики… ой, фруктиков бы… Не, храку если мясо с мавошем есть – то и хорошо, то и сытно.
– На рынок пойду, – сказал Бубоч, отодвигая плошку. – Фруктов куплю. И для хозяйства всякого. Где моя торба?
Сыновья оживились. Фрукты на внешней стороне Чаши почти не растут, тут солнца нет. Ежевика только паргоронская, да исгодын.
А вот на внутренней, говорят, какие хочешь тебе фрукты спеют под вечным солнцем. И паргоронские, и иномирные. Баре много всякого натащили из закромочных земель.
– Может, клубники мне, клубники? – подольстилась Сатулла, подавая мужу торбу.
– Посмотрим, – степенно сказал Бубоч, проверяя чарность.
Он специально медлил, важно сидел, пока остальные подлащивались да унижались. Приятно это, Бубоч такое любил. А кто не любит-то?
Геся только подлащиваться не стала. Вытерла руки полотенцем и велела:
– Ножей купи. И перца айчапного.
– Ножей-то зачем? – насторожился Бубоч.
Не любил он, когда жены про ножи говорили.
Геся вместо ответа показала свой нож. Был тот совсем тонок, лезвие аж просвечивало, а зачарование совсем выветрилось.
Конечно, лет пятьдесят уж служит, тут даже харгаллова работа истощится.
– Ладно, куплю ножей, – вздохнул Бубоч.
– И ткани купи, – велела Геся. – Для Сагит надо, на наряды.
– Это чёита?.. Пусть сама на ткани заработает.
– Да как она заработает, дура-демон, если ты ее на поденщину не пускаешь?! – уперла руки в бока Геся.
Бубоч насупился. Ну да, не пускал он Сагит на поденщину. И жен не пускал, и сыновей, и дочерей. Поденщина – дело невыгодное, за нее платят только тому, кто работает. Пойдет дочь работать, так денег заработает, и все себе оставит, а Бубочу ничего.