Паргоронские байки. Том 4 - стр. 91
– Это правда ты посадил это дерево? – спросила великанша, подойдя ближе и начав поливать корни. – Оно… оно особенное. Оно меня как будто подзывало.
– Это значит, что ты не только обликом хороша, но и обладаешь сильным духом, – проникновенно сказал Космодан. – Это Мировое Древо еще совсем юное, но уже начинает расти сквозь миры. Вот, положи руку сюда.
Он взял Асвантиду за запястье и коснулся ее ладонью коры. Его пальцы задержались на коже девушки лишь на секунду, но по ней словно пробежали искры. А из глубин дерева… оттуда донеслось что-то таинственное, непостижимое…
– Ты и вправду бог? – все еще недоверчиво спросила великанша. – Докажи.
Космодан запрокинул голову и рассмеялся. А потом лукаво прищурился и молвил:
– Ты хочешь доказательств? Изволь.
Он раскинул руки, чуть повернул голову – и вся долина зазеленела. От горизонта до горизонта взросли великолепные цветы – и они тоненько звенели. Словно дивная песнь поплыла над просторами – и Асвантида обомлела от восторга.
– Еще! – закричала она. – Еще!
– Еще, говоришь?.. – внимательно глянул Космодан. – Дай руку. Я покажу тебе…
Мир исчез. Зеленая цветущая равнина сменилась бескрайним черным космосом – и мириадами огней.
– …вселенную, – закончил Космодан.
Он потянул обомлевшую девушку за руку – и чудеса стали сменяться быстрей, чем она моргала. Величавые горы и бездонные пропасти, океанское дно и пылающие расселины, великолепные цветущие сады и полные народа фестивали. Космодан вел их сквозь круговерть миров, и Асвантида не успевала ахать.
Ее словно несло потоком. Ураганным ветром, подхватившим палый лист. Космодан обнял ее, и его собственный облик чуть поплыл, он предстал разом и молодым йотуном, и гигантским белогривым орлом, и ожившей стихией, бурей с ясными глазами. Она как будто шла через поле серебрящегося ковыля, меж ярких зарниц и бьющих повсюду молний.
Но это не ощущалось как что-то плохое, угрожающее. Скорее уж наоборот – Асвантида чувствовала себя в абсолютной безопасности. Они пролетали сквозь самые невероятные миры, и во многих то не было воздуха, то пылал вокруг пламень – но их это не трогало, не задевало. Дышалось легко, на сердце было спокойно.
И Космодан говорил ей об этих мирах – но не голосом. Просто обращал внимание на яркие черточки. Рассказывал о красоте творения через тяжесть дождевых туч над рекой, через снежные шапки на макушках безмолвных гор. Через вьющуюся зелень на темных кривых стволах древнего леса. Через песни пастухов на поросших вереском меловых скалах. Через погибельную мощь извергающихся вулканов.