Паргелий - стр. 29
Грифа припечатало к земле. Падая, он едва успел выпрямиться и теперь ощущал все нарастающую тяжесть. Слизень собирал свое тело на нем и расплывался блином, одновременно стараясь придавливать жертву, удерживать и поглощать.
Спереди и сбоку слизень не мог напасть, иначе был бы рассекречен, так что сталкер не считал везением, что острые ротовые пластины сейчас рвали и перетирали толстую брезентовую ткань рюкзака вместо его спины, а возможно, и головы. Гриф лежал придавленный к мшистой, пахнущей болотом земле, пыхтел и изо всех сил старался вывернуться из-под эластичного двухсоткилограммового мешка.
Щекой, ухом, височной частью он ощутил холодную шевелящуюся упругую плоть, покрытую слизью, и содрогнулся. Сухая ветка врезалась ему в скулу и больно через кожу давила на зубы. С каждой секундой все труднее становилось дышать. Сталкер осознавал гибельность своего положения и судорожно соображал, что предпринять.
Абакан остался у пня. Гриф снял его, перед тем как заняться берцем. Мысли метнулись к штык-ножу, но затем устремились к пистолету. Не потому, что он показался Грифу более эффективным в сложившейся ситуации (наоборот, здесь была работа именно для ножа), а потому, что до него была хоть какая-то возможность дотянуться.
Его продолжало плющить. Сталкер чувствовал, как дергаются, вздрагивают ремни на плечах, слышал, как трещит ткань, ощущал боль, расходившуюся от еще не зажившей раны на спине.
Рука с растопыренными пальцами тянулась под животом к пистолету. Рукав куртки закатался почти до середины предплечья и цеплялся за карманы на разгрузке. Расстояние было тьфу – сантиметров двадцать. Но как же стебельчатоглазая тварь была тяжела, припечатывала всем профилем – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Что-то там за спиной происходило, что-то елозило и дергало за рюкзак. Ягодицы, бедра, голени обжало мышечным каркасом, словно сталкер оказался под гигантским шаром из толстой резины, в который залили тонну воды. Гриф кряхтел и трещал, как разламывающаяся изба. Пальцы кончиками коснулись пластика. Еще усилие. Ладонь обвила рукоятку. Гриф потянул пистолет.
Он стрелял из крайне неудобного положения – вывернул руку над плечом в опасной близости от лица, ствол под углом градусов в сорок пять уткнулся в шевелящуюся массу. Закрыл глаза, большим пальцем скинул флажок предохранителя и без мысли о последствиях нажал на спусковой крючок. Привычка держать оружие на взводе в очередной раз спасла ему жизнь. Метнув мысль в этом направлении, Гриф представить не мог, каким образом сейчас передергивал бы затворную раму (левая рука лежала неимоверно далеко, сбоку вдоль тела), разве что зубами.