Парень для «Sекса» - стр. 30
– Пикассо, – сказала Ирка, когда под каким-то предлогом зашла в мою комнату и стала читать. – Определенно Пикассо! Что, перемирие закончилось?
– Не понимаю, о чем ты!
– Все ты понимаешь… Думаешь, если ты напишешь, что он задохлик и получил в нос, он ни разу не догадается?
– Он и не догадается. У нас другой диалог был. Но в ту же тему.
Она села на край стола, задвинув бедром выдвижную доску с клавиатурой.
– Из-за чего вы опять сцепились?
– Думаешь, ему нужен повод?!
Мне не хотелось рассказывать ей про Женю и ту историю, которую рассказал Тимур. И объяснения, которых я попросила, а Дима с радостью дал.
– Думаю, да, – ответила Ирка.
– Нет! Я сидела и ждала вас. Но вместо вас пришел этот придурошный!..
…я сделала вид, что не вижу его. Тогда Кан просто сел за мой столик и, по праву сильного повернул за подбородок к себе. Сказал, что у меня такое лицо, словно я обдумываю экзистенциальную философию Сартра. А я ответила, что Сартра переоценивают и истинный спец по тяжести бытия – это Кьеркегор.
Диму порвало в клочья.
Как Долотова на планерке, когда я намекнула, что Макс умеет читать. Он достал из кармана серебряный «паркер», придвинул салфетку и сказал, что если я трижды напишу без ошибок «Кьеркегор» и «экзистенциальная», то он лично приведет ко мне Спиридонова.
Если понадобится, в цепях. Прям со льда снимет и прям в коньках приведет.
Вспомнив, как Спиря, подавился коктейлем и показал свою знаменитую скорость, я яростно вгрызлась в свой маникюр. Кан и в самом деле, садист какой-то.
Когда я дома, смотрю на него в окно, мне кажется, что Дима – все еще Дима. Простой, красивый, талантливый. Гордость родителей, потенциальная надежда областной хирургии. И мне всегда очень сложно взять в толк, что Дима теперь не Дима, а Матрица. И все эти слухи о том, что он тут творил. И то, как разговоры смолкают, когда он входит в приличные, не мафиозные заведения.
– Что я ему сделала?! Его дебильные шутки никто в округе не понимает. Спиря теперь подумает, что я в него влюблена.
– И че?
– Ниче! – огрызнулась я. – Он специально меня позорит при мужиках! Ты помнишь, как он повел себя в «Русской кухне».
– Дай ты ему уже, – Ирка чуть улыбнулась, не сводя с меня глаз.
Я истерически рассмеялась. Мысль о том, что Дима придирается просто потому, что я ему не даю, была настолько нелепой, что даже льстить не могла.
Если бы он хотел… Ну, хоть капельку… Я давала бы ему на любой поверхности, к которой можно прислониться, облокотиться или прилечь.
– Весь город шепчется, будто бы между вами…
– С чего вдруг?
– Он на тебя искрит, как оборванный провод.