Паранойя. Почему он? - стр. 48
- Ну всё, нашли твою Розелайду. Скоро подвезут, - отложив телефон, сообщил я.
- Ой, как хорошо, – выдохнула Настя с облегчением. – Спасибо большое! Даже не представляю, что бы я делала…
- Лучше расскажи, каким ветром тебя в наши края занесло, - прервав её причитания, задал я главный вопрос.
- Э… ну, я… к бабушке приехала - погостить, - как-то не очень убедительно сообщила она. Я взглянул в зеркало, но Настя что-то с сосредоточенным видом стала искать в рюкзаке, поэтому лицо разглядеть не удалось, и я решил, не заострять внимание. В конце концов, какая вообще разница?!
- Значит, бабуля у тебя восьмидесятитрехлетняя любительница бразильских сериалов, - резюмировал со смешком.
- Не-ет. «Любительница» – это… бабушкина приятельница. Она тоже гостит.
- Весёлое у тебя лето.
- Есть такое дело.
- Ну, а в лесу ты что забыла? Бабушка разве не говорила, что это частная территория?
- Нет, конечно, иначе я бы не полезла.
- Вот так уж прям и не полезла? – подразнил я её.
- Естественно! Чужая территория – это табу, - лукаво улыбнувшись, высокопарно отрапортовала она.
- Серьёзно, однако, - протянул я. – И чего тебе в такую рань не спится? Это ведь не первое твоё нарушение границ частной собственности?
Настя, смущенно засмеявшись, нехотя призналась:
- Не первое. Уже неделю каждое утро нарушаю, чтобы запечатлеть рассвет.
- В смысле? – удивился я. Мне казалось, всё гораздо прозаичней, и девчонка просто ходит купаться.
- Я рисую. Правда, обычно не пейзажи, но здешние места очень вдохновляют, - воодушевлённо поделилась она. Я же не знал, что сказать. От искусства я был крайне далёк, как и от творческих личностей, певички и актрисы не в счёт, поэтому был заинтригован.
- Значит, ты у нас художница?
- Ну, если ты, как моя мама считаешь, что татуировка – это удел наркоманов и зэков, то нет.
- То есть? - не догнав, уточнил я.
- То есть я тату-художник, - отправила она меня в нокаут, весело поблёскивая глазками, зная, какое впечатление произведёт.
Я мог себе представить, как она, подобно великосветской барышне рисует птичек и рассвет, но, чтобы тату – это у меня как-то в голове не укладывалось. Не вязалось с её образом. Однако Настёна – Сластёна оказалась полна сюрпризов.
- Интересное кино, - усмехнувшись, подивился я. – Ты не похожа на всех этих…
- Фриков? – подсказала она, забавляясь. Я рассмеялся и развёл руками, признавая, что и меня не обошли стороной стереотипы. Оставшийся до больницы путь Настя просвещала меня насчёт своего увлечения: рассказывала, как поняла, что хочет работать именно на коже; как создала свою первую татуировку; поделилась своей мечтой посетить тату – конвенцию в Париже; рассказывала, какие бывают стили, сложности и почему до сих пор ничего не набила себе. Она рассказывала с таким упоением, что я был в очередной раз очарован. Мне всегда нравились люди, горящие своим делом, от них исходит какая-то особая энергетика, и жизнь бьёт ключом. Вот и от Настьки била, и я пил её жадными глотками, вспоминая, каково это мечтать, открывать для себя что-то новое, познавать мир и смотреть на него ни как на что-то грязное, дикое, бесчеловечное, а как на нечто поистине удивительное, полное неизведанных тайн и чудесных мгновений.