Паранойя. Почему мы? - стр. 2
- Убери от меня руки! - пытаюсь вырваться, но он наваливается всем весом, распиная меня на стене.
Соприкосновение с его исхудавшим, но по-прежнему крепким, сильным телом, подобно электрическому разряду - прошибает до самых костей. По коже пробегает мороз, и тут же становиться невыносимо жарко. Дышим загнано и смотрим глаза в глаза, готовые разорвать друг друга.
- Трахалась с ним? - выдыхает он мне в щеку, сверля меня взглядом одержимого психа, но мне не страшно, мне горько и противно до слез.
Я потеряла маму, сестру, да все, что у меня было! И это стопроцентно его рук дело, но все, что его волнует - это единственный ли он мужик, побывавший во мне.
Если до этого у меня еще и были какие-то сомнения, что ему не все равно, то теперь от них не осталось и следа. Плевать ему. На все плевать.
Слезы обжигают глаза, но я давлю их в себе. Растягиваю дрожащие губы в ядовитой ухмылке и шепчу:
- Трахалась, Долгов. С удовольствием трахалась… - договорить не успеваю, я даже не успеваю ничего понять, как его кулак впечатывается в стену в паре сантиметров от моего лица.
- Заткнись! - выплевывает он с такой яростью, что кажется еще чуть-чуть и свернет мне шею. Но мне уже плевать, что со мной будет. Меня несет, прорывает, как назревший гнойник.
- Ну, давай, ударь, - подначиваю, окончательно слетая с катушек. - Давай! Ты ведь только и способен, что винить бабу за то, что сам - слабак и ни черта не смог сделать. Давай бей, я же тебя предала! А вот ты - молодец, настоящий мужик! Бросил меня в самое пекло....
- Заткнись! Закрой свой рот!
- А то что? Что ты сделаешь?
Наверное, не свихнись я от горя, я бы уже сжималась в ужасе и билась в истерике. Впрочем, возможно, это она и есть, ибо мне не страшно, меня колошматит всю от хохота. Я смотрю на его сбитый в кровь кулак и смеюсь, как припадочная сквозь бегущие по щекам слезы.
- Животное! - выплевываю с презрением и продолжаю выводить Долгова. - Ну, давай! Никчемные мужики, вроде тебя, всегда так делают - вместо того, чтобы защищать, сливаются, а потом качают права, когда их меняют на нормальных мужч…
- Да пошла ты, тварь! - орет он во весь голос. А я уже просто не выдерживаю, меня накрывает звериной злобой.
- Да! Я - тварь! - тоже срываюсь на крик. - Тварь, которую ты бросил, когда надоела и послал для надежности на глазах у всей своей семейки. Поэтому, когда мне сказали, что я могу засадить тебя за решетку, я с радостью согласилась. Я ведь тварь!
Меня разрывает на части от боли, и я влепляю ему пощечину с такой силой, что рука немеет. На мгновение мир, будто замирает. Щека Долгова покрывается красными пятнами. На его посеревшей коже это выглядит ужасно. Впрочем, то, как меняется его лицо от бешенства, по-настоящему пугает.