Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник) - стр. 3
Что ж, лицо сохранить оказалось довольно просто. Фигуру – чуть сложнее. Гимнастика, плавание и силовые единоборства: по четыре-пять часов в сутки. С девственностью пришлось труднее всего. И потому, что отбоя не было от желающих меня ее лишить. И потому, что к совершеннолетию я уже с ума сходила от неудовлетворенных желаний.
В результате в столицу я попала. Оказалось, что резиденция Его Совершенства не в лучшую сторону отличается от стылого маленького домика на нарсийских задворках. Да и с чего бы ей отличаться…
Двадцать лет назад генералу Штольцу удался военный переворот. Свержением и казнью президента этот плюгавый подонок не ограничился. Добрую половину государственной верхушки он перебил, оставшихся в живых раскидал по тюрьмам. Бывших соратников велел расстрелять, недовольных и несогласных – вздернуть, так что вскоре страна превратилась в военный лагерь.
Генерал Штольц возвел себя в канцлеры и наградил титулом «Его Совершенство». Ну а вешал и расстреливал он в новой ипостаси не хуже, чем в прежней.
В провинциях и городах теперь вместо губернаторов и бургомистров заправляли армейские полковники. В школах ввели воинские дисциплины, срок службы увеличили с трех лет до пяти. И лишь в столице порядки соответствовали прежним, исконным: распутство, предательство, доносы и обыски.
Дворец-резиденцию, доставшуюся в наследство от покойного президента, Его Совершенство живо перекроил в казарму. Вместо балов в ней теперь проводились офицерские вечеринки. Вместо министров расхаживали гвардейцы. Вместо светских сплетен травили сальные анекдоты, а вместо куртуазных бесед отдавали рапорты…
Досмотр всё не заканчивался. Двое охранников по очереди водили сканерами поверх платья каждой из нас. Затем «для верности» руками – тоже по очереди. Я едва удержалась, чтобы не врезать коленом сопящему у ног оберлейтенанту.
Наконец нас пропустили в аудиенц-зал и расставили, словно игровые фишки, на положенном месте – у Штольца за спиной. Ингрид и Бригит принялись шептаться, как провели ночь: обе участвовали в попойке, устроенной вице-канцлером. Чистота, строгость, благородство… Я покосилась на девиц и фыркнула. Обе заткнулись.
Аудиенц-зал понемногу заполнялся людьми: прибыли напыщенные чиновники из государственной канцелярии, за ними появились личные охранники Его Совершенства. Дежурный оберст из штурмовиков проорал «Смирно!».
Заткнулись все. В зале стало тише, чем в склепе. И вот в этой тишине едва слышно открылась задрапированная шелковой портьерой дверь, через мгновение раздались шаги диктатора. Приблизившись, канцлер скользнул по нам липким взглядом. Глаза у Штольца темные и непроницаемые, словно затянуты паутиной. Пора бы привыкнуть за два года, но я с трудом уняла дрожь отвращения.