Пара для медведя-одиночки - стр. 27
После чего он налил мне чаю и произнес:
– Ладно. Давай по порядку. Меня зовут Трофим… Трофим Хромов. Я – вербер…
– Вер… бер… – я эхом повторила это слово. Нет, конечно же, я знала, что оно означает. Но было так непривычно всерьез рассуждать об одном из видов оборотней в обычном земном городе… Как будто попала в другую реальность.
Но ведь я и попала. Я видела его в облике медведя, видела, как он обратился. Так что… сомнений в моей или его адекватности не оставалось. Наверное, этот эпизод моего несостоявшегося бегства все упрощал, а в чем-то – ужасно осложнял. Ведь именно после него мы едва не… Слава богу не… Только этого мне еще и не хватало!
Да. Он вербер. А я? Я ведь летала…
– Н-надеюсь я-то хоть не медведица? – уточнила я осторожно.
– Мы не летаем, – пошел по пути моих же мыслей Трофим. – Но прыгаем хорошо, как ты могла убедиться. Как тебя зовут?
– Леся… Олеся… Аллизарова…
– Леся… Можешь звать меня Тим…
– Я думала Фима… Ну Трофим же… Тим это типа от Тимофея…
Он так изменился в лице, аж передернулся, что я отклонилась от стола и замерла. Наблюдала. Вербер побледнел, как мел, не моргал, и только желваки бешено метались по его скулам туда-сюда, туда-сюда…
Наконец, он немного отвис… Выдохнул и произнес:
– Можешь звать Фима. Зови, как хочешь.
И что-то такое было в его взгляде и голосе. Не знаю, я даже смутилась. Казалось, он позволял мне нечто такое, чего давно никому не разрешал делать. Не потому, что что-то мне должен, а просто потому, что я – это я. Возможно, мне только почудилось, просто разыгралось воображение. А у кого бы не разыгралась после таких-то сногсшибательных новостей?
Но я смотрела в лицо Трофима, в его удивительные глаза, и чудилось – я не ошиблась и не нафантазировала…
Он тоже воззрился, не шевелясь, и лишь молча сглатывал, изредка моргая.
Чуть подался вперед, приоткрыл рот. И я невольно засмотрелась на его жестко очерченные, по-мужски, чувственные губы. А потом даже слегка отпрянула. Было так… так непривычно. Я смутилась, уперлась взглядом в чашку и услышала недовольный, хрипловатый голос вербера.
– Ну вот, теперь ты знаешь, что оборотни – не сказка.
– Так кто же я? – ухватилась я за нить разговора, как за спасительную соломинку из странного омута эмоций, что испытывала рядом с Трофимом. Он заметил. Все правильно понял. Встал так, что едва стул не опрокинул, плеснул себе чаю, обрызгав все вокруг, хотя я уже не раз убедилась – этот мужчина всегда действовал четко, даже ювелирно ловко и шустро. Вытер влагу размашистыми движениями тряпки и выдохнул в очередной раз. Со скрипом отодвинул себе стул и вернулся на место. Не столько сел – скорее уж рухнул.