Папина содержанка - стр. 49
Мы выходим из здания терминала, я жадно вдыхаю японский воздух, пытаясь определить, насколько он отличается от московского. Но порассуждать на эту тему не дает мажорка.
– Смотри, смотри! – вдруг хватает меня Максим за плечо, другой рукой показывая куда-то в сторону.
– Что, где? – я шарю глазами по огромному, заполненному людьми и машинами пространству.
– Дирижабль, смотри!
Задираю голову вверх, пытаясь увидеть, в какой точке неба летит огромное, движимое энергией ветра и инертного газа сооружение. Но там ничего, кроме далеких огоньков самолетов, кружащих высоко в небе.
– Да не туда смотришь! – говорит Максим. Кладет мне ладонь на голову и направляет её вниз. – Вон там!
Единственное, что я вижу, как вальяжно вышагивает по газону, переваливаясь с лапы на лапу, здоровенная кошка. Она такая большая не потому, что ест много и стала жирная. Насколько я разбираюсь – она беременная, ей вот-вот рожать, и что она делает на прилегающей к аэропорту территории, непонятно.
– И что? – спрашиваю я Максим.
– Как что? – она тычет пальцем в кошку. – Дирижабль! – и начинает смеяться. Надо мной, естественно. Оба сопровождающие нас японца останавливаются, улыбаются. Впрочем, это выражение на их лицах постоянное, так что непонятно, чему радуются. Шутки у мажорки непросты для понимания, тем более иностранцев.
16. Глава 16
У меня её шуточки поперёк глотки уже.
– Коза, – беззлобно бормочу я себе под нос, стараясь не улыбаться. Кошка действительно забавная. Пузо у неё такое большое, что по травке волочится. Интересно, сколько у неё там котят? Штук десять, не меньше.
Хорошо, женщины так рожать не умеют. А то представляю себе картину маслом: если бы у моей мамы родился не я один, а десять таких гавриков, что бы делал отец? Удрал от нас, наверное, в ужасе. Как в том анекдоте, когда в роддоме к ожидающему выписки молодому папаше медсестра выносит двух младенцев. «Вас не пугает, что их больше одного?» – Спрашивает. «Нет, что вы!» – Отвечает он. «Отлично! Держите этих, а я пока сбегаю за остальными».
От аэропорта до центра Токио, как я выяснил заранее, 75 километров. Это втрое больше, чем от Шереметьево до кремля – там всего 25. Не знаю, почему у японцев так. Наверное, чтобы шум самолетов не мешал их спокойной жизни. Ну, или просто исторически сложилось. Ведь в 1945 году американцы, помнится, от японской столицы почти ничего не оставили – город очень сильно выгорел из-за бомбардировок. Вот и решили на будущее, что аэропорт, который для любого врага – потенциальная цель, должен быть подальше. Токио, правда, за минувшие десятилетия разросся так, что поглотил и аэропорт, и все его окрестности. Я смотрел по карте: это мегаполис, у которого границы-то не отыскать, они размыты.