Папа, ты сошел с ума - стр. 4
– Прекрасно, – сказал мой отец.
– В жизни мне не попасть на Луну, правда, па?
– Отчего же?
– Ха!
– Что бы значило твое «ха»?
– Знаешь, па, просто мне хочется сделать что-нибудь, вот и все. А то ведь скука.
– Скука ли?
– Конечно скука.
– И что же ты хочешь сделать?
– Вот тут-то и загвоздка. Я не знаю. Потому и думаю о Луне. Честное слово, мне хочется сделать что-то.
– Еще бы.
– Только вот делать – нечего. Нет настоящего дела.
– В таком случае – за стол, поесть – тоже дело.
Отец мой поставил на стол две тарелки с «рисом по-писательски». Мы сели и принялись за еду.
Котелок
«Рис по-писательски» – это нечто такое, что в доме моего отца можно обнаружить в любом углу – в кладовке, в холодильнике, на буфетной полке, на кухонном столе, в чашке, в банке, в пакете и в чем придется – нечто, приготовленное из риса и единственное в своем роде.
– Из риса можно состряпать что угодно, – не раз пытался доказать мой отец моей матери, но тщетно – она никак не брала это в толк и сыпала вопросами: «А можно положить в рис сыру?» Или: «А можно залить рис томатным соусом?» Или: «А можно в него добавить зеленого луку?»
– Ну как, нравится? – поинтересовался отец.
– В жизни не ел ничего хуже.
– Кастрюля еще почти полная.
– Где мой стакан молока?
– Вот прекрасная вода. Тебе уже десять лет.
– Что на сладкое?
– Ничего сладкого.
– Видать, с едой тут у тебя небогато.
– Еды в этом доме хватит на целый месяц. А если понадобится, и на три.
– Для нас обоих?
– Конечно. Что такое еда? Еда – это то, чем набивают желудок, и только. Завтра я приготовлю для нас полный котелок красной фасоли.
– А как насчет жареного мяса?
– Никакого жареного мяса.
– А как насчет пирога?
– Никаких пирогов.
– А как насчет денег?
– Брось. Я не намерен превращаться в правильного папашу ради какого-то десятилетнего комика.
– И все-таки, как насчет денег?
– Никаких денег.
Мой отец принес и поставил на стол горячую еще кастрюлю, снова наполнил свою тарелку, потом мою, и наконец в кастрюле ничего не осталось.
Это было далеко не лучшее из всего, что я ел когда-либо, но все равно я съел все, что мне полагалось, не забыв на тарелке ни единой крупицы. Я набил себе желудок. Голодным я сел за стол, был голоден, пока ел, и голодным же встал из-за стола.
– Ешь то же, что я, – сказал мой отец, – и ты вырастешь сильным и стойким.
– Может, фасоль повкуснее этого риса?
– Когда нам завтра придет время ее поесть, она окажется вкуснее всего на свете.
– Каким это образом?
– Ты и я, – сказал мой отец, – мы оба писатели. И каждая вещь на свете для нас больше и лучше, чем для кого бы то ни было. Ты все время пишешь свою повесть.