Папа под ёлку - стр. 23
«Да я и сама не претендую», — мысленно отвечаю. Но это не мешает мне злиться, на соседку, которая на него залипает. Неужели ревность? Да вот еще! С чего бы вдруг?
— Слушай, мне его лицо кажется знакомым…
Нина высказывает мысль, которая мне самой не дает покоя. Где-то я его тоже уже видела. Уверена в этом. Но где, вспомнить так и не получилось. Но соседке я этого не говорю, лишь неопределенно пожимаю плечами и беру в руки терку.
— Ну ладно. Надолго он к тебе?
— Надеюсь, после курантов свалит, — цежу сквозь зубы и натираю свеклу.
— Да-а? — оживляется Нина. — Если тебе не нужен, может, я тогда его к себе переманю? Мне бы такой муж не помешал…
— Ой, все, забирай свою форму и иди, — огрызаюсь.
От одной мысли, что Константин пойдет к соседке, на душе становится гадко, а в груди неприятно ноет. Вот за что мне все то?
— Какая ты непостоянная, — фыркает Нина и поднимается на ноги. — Если что — звони, заберу.
Хочу отвесить какую-нибудь колкость в ответ, но не успеваю. На кухне появляется сам источник всех бед и едва не сбивает с ног соседку. Но вовремя ловит за плечи и помогает сохранить вертикальное положение.
— Уже уходите?
— Да, надо готовиться к празднику.
— Приятного.
Его голос мягкий и обволакивающий, призванный соблазнять таких наивных дурочек, как Нина. Но меня таким не прошибешь. У меня стойкий иммунитет.
— Спасибо. — Соседка уже чуть ли не повисла на нем. — Заходите в гости, я в соседней квартире.
— Обязательно.
— Нина, иди давай, — рявкаю на нее, не сдержавшись. Неприятно наблюдать все это. Особенно на своей кухне. Шли бы уже оба и где-нибудь там занимались своими непотребствами.
— Иду я, иду.
Она испаряется, а мы остаемся наедине. Я взвинчена до предела. Прямо трясет от злости, а объяснить ее природу не могу. Может, ПМС так не кстати? Да вроде рано еще.
— Все нормально? — вкрадчиво спрашивает Константин, а меня неожиданно срывает.
— И чего ты хвост распушил? — набрасываюсь на него. — Сразу уж иди к ней!
— Ты сейчас что, ревнуешь, что ли? — Он спрашивает в лоб, а я теряюсь от неожиданности. Но все слишком очевидно. Дура. Так и хочется надавать себе по губам. А лучше провалиться сквозь землю от стыда и смущения.
— Да больно надо, — обиженно отворачиваюсь и делаю вид, что мою посуду.
— Ну нет и нет, — хмыкает Константин. — Если что — зови.
Как у него все просто. Зови. Да я лучше убьюсь об стену, чем обращусь за помощью к этому бабнику. Тоже мне отец семейства. А как юбку увидел, сразу на задние лапки. Фу. Ненавижу таких мужиков. Отец Танюшки такой же кобелина! Все они одинаковые.
***