Папа для потеряшек - стр. 26

Я должен быть наготове.

— Давай, бери трубку, — произношу в пустоту. Кидаю взгляд на часы, очень поздно.

— Мак, какого хрена? — В динамике раздается недовольный голос друга. — Ты совсем офигел?

— Вика рядом? — уточняю как ни в чем ни бывало.

— Конечно! — бурчит. — Ночь на дворе. Спит она.

— Выйди из спальни, — прошу Даву. Моя новость ему не понравится. А когда начну вдаваться в подробности, так он не сможет смолчать.

В трубке повисает тишина.

Жду молча.

— Я очень надеюсь, что ты мне звонишь по действительно срочному и архиважному делу.— Торковский рычит в трубку.

— Или ты меня порвешь на куски, — договариваю за другом. Ухмыляюсь.

Знал бы ты, Дава, от какой беды я тебя избавляю, поблагодарил!

— Говори давай, — произносит уже более миролюбиво. — Что стряслось?

— Ты в курсе, что у твоей сестры мужик есть? — решаю зайти с этой стороны. Рассказывать в лоб правду не стоит, Дава горячий и резкий. Наворотит дел с лихвой! Не разгребу потом.

— Удивил, — усмехается недобро. — Оля —молодая, красивая девушка. Это логично, — фыркает. — Или ты считал, что она всю свою жизнь будет вздыхать по тебе? — желает меня задеть побольнее.

И блин! Это ему удается!

— Да пошел ты! — отмахиваюсь. А у самого внутри все пылает.

Стоит представить Олю в лапах ублюдка Смоленского, как в груди начинает свербить. Меня распирает от гнева. Задержись я хоть немного на этом ощущении, так последует взрыв!

— Ты справки наводил, что он за человек? — продолжаю.

— Мак, отвали от нее! Я тебе уже говорил, — рычит.

— Отвечай на вопрос! — рявкаю. Ярость прорывается наружу, с каждой секундой все сложнее ее сдержать.

— Наводил. Все в порядке, — бросает коротко. — Но теперь я в этом уже не уверен, — продолжает задумчиво. — Судя по твоей реакции, мои люди что-то упустили.

— Твои люди не вертелись в тех кругах, где приходилось быть мне, — немного сбавляю градус нашего разговора. Самое последнее, чего хочу, так это спорить с Давидом.

Для спасения Оли из загребущих лап Смоленского мне потребуется вся артиллерия, до которой только смогу добраться. Марат и Давид далеко не последние в моем списке.

— Что ты хочешь сказать? — В голосе друга появляются стальные нотки. — Что мои парни проморгали криминальный авторитет?

— Я хочу сказать, что Оля вляпалась по самые уши, — ухожу от прямого ответа. — И нам нужно срочно ее оттуда доставать.

Есть разговоры, которые не стоит вести по телефону. Тема Смоленского как раз из таких.

Одно дело я знаю, что это за гад и ублюдок. И совершенно другое—если всплывет запись нашего с Давидом разговора.

Никому не нужны лишние проблемы. А за разглашение подобного рода информации вообще могут убить.