Папа для потеряшек - стр. 23

Мак дергает меня на себя, упираюсь руками в мощную грудь. За моей спиной захлопывается дверца машины.

— Говори! Кто отец твоих дочерей?! — Ярость Мака настолько сильна, что воздух вокруг нас вибрирует. Я вместе с ним начинаю дрожать.

— Это не ты! — стою на своем. — У тебя проблемы с зачатием. Твоя погибшая жена еще при жизни рассказала мне об этом, — применяю запрещенный прием. И тут же жалею об этом.

Макар делает резкий и глубокий вдох, крепко сжимает кулаки, желваки ходят ходуном на скулах мужчины.

— Она не могла тебе об этом сказать.— Его взгляд пылает.

— Почему же? — вопросительно выгибаю бровь.

Если идти, то до конца. Так ведь?

— Твоя жена очень о многом мне говорила. Поверь, — вспоминаю те беседы и горько ухмыляюсь.

Маковецкая была стервой еще той. Быстро догадалась, что я по уши влюблена в ее мужа, и отлично на этом играла.

Ой, чего только Аля мне не рассказывала… В какие подробности не посвящала…

А я верила. Слушала, тайно вздыхала, а потом плакала ночами в подушку. Потому что понимала: Макар никогда не полюбит меня.

Мак смотрит на меня таким взглядом, что дурно становится. Если бы можно было сжечь, то сжег бы давно.

— Раз ты решительно отказываешься от моего отцовства, то я это выясню иным способом, — заявляет безапелляционно. Мне становится дурно.

Мак хватает меня за руку и тащит к подъезду. Упираюсь, как могу, но по сравнению с ним я слишком слаба.

Он сейчас заставит меня подняться в квартиру, а там девочки. Стоит Маку их увидеть, так все. Он тут же убедится в своей правоте.

Мои дочери очень на своего папу похожи.

Блин! Что ж делать-то, а?

11. Глава 11. Оля

Кажется, я теперь четко знаю, что испытывают осужденные по дороге на эшафот. Непередаваемое ощущение.

Каждый новый шаг приближает меня к самому страшному, что только могло случиться в жизни. Макар скоро встретится со нашими дочерьми.

— Открывай! — требовательно. Мы стоим напротив входной двери в квартиру.

— Мак, послушай, — начинаю. Но он одним взглядом заставляет меня замолчать.

— Открывай дверь, — говорит жестко. От его голоса вгруди все покрывается инеем. — Или я ее выбью!

И ведь не шутит. Он на грани. В таком состоянии без труда выбьет дверь.

— Маковецкий, давай без лишнего шума, — прошу его с трудом сдерживая себя, чтобы не закатить глаза.

Мне и без того проблем с соседями хватает. Они несколько раз полицию вызывали и органы опеки, видите ли, им не нравится, что дети топают. А еще кричат.

Ох, сколько я тогда от них натерпелась! Чего они только не вытворяли. Кошмар!

Уже хотела обращаться к братьям за помощью, как соседи отстали. Потом уже выяснила, что одни съехали. Но остались другие.