Папа для двойняшек. Выбор сердца - стр. 6
– М-мне нужно в душ… – сказала дрогнувшим голосом. – Хочу смыть с себя всё это, хочу…
– Нельзя! – возразил он. – Надо сходить в полицию, к доктору, сделать анализы… и… не знаю, что там ещё… Ты должна заявить! Знаешь, кто это был? Говори, знаешь? – и напряжённо всмотрелся в её лицо.
– Я не буду подавать заявление… – покачала головой она.
– Почему?
– Не хочу шумихи, не хочу всего того, что было недавно с той уехавшей девушкой, – от одной мысли о подобном делалось нехорошо. – Я даже не помню, как её по-настоящему звали, потому что все называли Распечатанной. Я жить тогда тут больше не смогу, понимаешь? Но вся моя жизнь именно здесь!
– Глупая, – он прижался лбом к её лбу. – Твоя жизнь там, где ты, и не важно, где будешь находиться в тот момент. Можно уехать, можно… Но сначала скажи мне, кто это был? Ты его знаешь? Он у меня землю жрать будет и кровью захлебнётся, только скажи! – и почти до боли сжал её руку.
– Я… не знаю, не видела. Убежала сразу… – пробормотала Виола поморщившись. – Боялась, что он снова что-то сделает…
Она не находила в себе сил признаться, кто именно украл у неё невинность. Однажды эти двое уже дрались, причём дрались так, что чуть в больницу не угодили. Хорошо, что всё произошло летом после окончания танцевального сезона, иначе обоим грозила серьёзная дисквалификация. Виолетта до сих пор была в ужасе от той безудержной ярости, с какой эти двое молотили друг друга.
Да, в танцах такое случается… Многие парни были соперниками, старались показать пару перед судьями, боролись за лучшие места на паркете. Временами в раздевалках (а иногда даже и на танцполе) происходили потасовки, и партнёршам приходилось растаскивать пышущих тестостероном партнёров. Но между Ярославом и Тимуром вражда была старой, махровой такой, выдержанной временем. Паркет под ними горел и плавился, и остальные партнёры, которые знали этих двоих, не рисковали вставать между и рядом с ними.
Когда у них всё это началось? Она уже и не помнила. Однако этих двоих оставлять в одном помещении категорически не рекомендовалось, иначе будет взрыв. А уж после случившегося их война и вовсе может обернуться трагедией. За кого из них она сейчас больше переживала, Виола не могла ответить даже себе. Но в любом случае Ярик не должен пострадать и, возможно, перечеркнуть своё будущее, пытаясь отстоять её честь.
– Ладно, пойдём в ванную, – он приобнял её, чтобы помочь подняться.
– Не трогай меня, пожалуйста! Не надо, – снова отпряла она.
Никаких мужских прикосновений, только не сейчас!
– Да, конечно, прости…
Потом она стояла под душем и остервенело тёрла себя мочалкой, будто это могло стереть произошедшее. Затем долго лежала в ванной и почти уснула. Резко распахнула глаза, когда мужские руки достали её из воды и завернули в махровое полотенце.