Пантеон оборотней. Приключения Руднева - стр. 91
Лицо его снова мгновенно переменилось и вновь сделалось расслабленным и благодушным.
– Чего вылупился, герр Рихтер? Наливай давай, – приказал Анатолий Витальевич и с развязной улыбкой бросил в сторону Белецкого. – И ты, Фридрих Карлович, давай с нами пей и не выпендривайся.
Немцы безропотно подчинились, и в полной тишине они втроем выпили ещё по рюмке.
– Значит так, – деловито заговорил коллежский советник. – Мне от тебя, Ануфрий Ануфриевич, нужно, чтобы ты ввёл Белецкого в ваше общество. Он там будет книжонки свои ветхие пристраивать. Мне до этого его предприятия интереса нету, а сам хочешь, так наложи на него оброк. Дело ваше! Для меня важно, чтобы он там у вас с человечком с одним сошёлся…
– С каким человечком? – живо спросил Судейкин.
– Не твоего собачьего ума дело! – рассердился Анатолий Витальевич, но тут же снова перешел на благодушный и даже что покровительственный тон. – Не мандражируй, Анкель! Разве ж Терентьев свою агентуру когда подводил? Для тебя вся эта история без последствий выйдет. И для Фридриха Карловича тоже, коли он дурить не вздумает, – коллежский советник подмигнул Белецкому и, издевательски посмеиваясь, добавил. – Честное благородное слово!
В этот момент в комнату вошла неряшливая Фимка, неся в охапку господский костюм и рубашку.
– Готово-с, – лениво промямлила она, сгружая хозяйский гардероб на заваленный всякой всячиной диван.
Терентьев поднялся, строго зыркнув на галантерейщика и своего протеже.
– Провожать не надо, – бросил он и направился к выходу.
В дверях коллежский советник зажал подвернувшуюся ему под руку Фимку и бесстыдно щипнул её за плоские груди. Девка глупо и похотливо хихикнула, но полицейский чиновник уж утратил к ней всякий интерес. Шаги его загрохотали по лестнице, нарочито громко хлопнула входная дверь, и в открытое окно послышалось зычное: «Извозчик!».
Теперь Белецкому предстояло сыграть свой спектакль.
На Freundschaftstreffen in den besseren Kreisen (нем. дружеская встреча в приличном обществе) Судейкин повёл Белецкого пешком.
С момента ухода полицейского чина немцы перешли на родной язык, но тем не менее галантерейщик потребовал от нового знакомца даже на немецком называть себя Ануфрием Ануфриевичем. Белецкий на такие нелепые трусливые предосторожности презрительно скривился, но просьбу уважил. Национальная общность, надо заметить, этих двоих нимало не сплачивала: Судейкин по-прежнему демонстрировал полицейскому ставленнику очевидное недоверие, Белецкий же не скрывал к новоявленному куратору брезгливое пренебрежение.
Приличное общество, куда пошли эти двое, имело свою штаб-квартиру с внутренней стороны Носовского подворья. Кляня нескончаемый дождь на языке Шиллера, немцы прошли Малым и Большим Черкасскими переулками, свернули в Космодамианский и напротив церкви святых братьев-бессребреников