Пантеон - стр. 17
– Отлично! Ура! Готово! – Дело сделано. Чарли остался доволен, получив целую пригоршню мелочи. – Имей в виду, я их буду за тридцатку отдавать, а может, даже за тридцать пять, – предупредил он. – Но с тобой поделюсь по себестоимости. Обращайся!
– Хорошо. Учту. – Эбби улыбнулся, его забавлял отнюдь не Чарли, а то как по-щегольски вырядившийся молодой джентльмен радовался такой мелочи – в прямом смысле слова.
– Как твое лето? – сменил тему тот. – Развеялся немного?
– Типа того.
– Как твой дядя Дункан?
– Он мне не дя…
– Классный старик, стильный такой! – Торндайк не дал договорить. – Поджарый, крепкий. Смотри, Эбби, пока тебя нет, как заведет молоденькую тетю! Нашего с тобой возраста! – Он скорчил странную мечтательную физиономию, его фантазии точно полетели куда-то не туда.
– Дункан – он не интересуется молодушками… – Эбби снова не закончил.
– Так как там твое лето, дружище?
– Нормально.
– Вот и прекрасно! Я рад за тебя! Жизнь продолжается, старина… Да?
– Да.
– Чем занимался без меня? Посмотрел “Бэтмен”?
– Я… Нет, не посмотрел.
– Ну вот! Зря тогда куксился и не поехал в кино со мной и дядей Дунканом. Я же не могу тебе вечно каждый фильм пересказывать!
– Чуть позже гляну, – пообещал Эбби. – В прокате возьму кассету, когда выйдет. Вместе и посмотрим, идет?
– И поп-корн за твой счет – вот такой вот штраф!
– ОК.
– Ты так и не рассказал про лето, обманщик. Давай, колись! Что делал?
– Я тут встретил Дебору…
– Летом? – уточнил Торндайк.
– Нет, вот только что…
– А-а-а, – Талли махнул рукой и чуть не заехал соседу по носу, – я ее тоже видел. Думал ты про лето имеешь в виду… И это все, что с тобой случилось после моего визита, Андерсон?
– Нет, но…
Особо рассказать ему и нечего. Верней, не хотелось делиться переживаниями, когда собственные колени упираются в автобусное сидение спереди, колени Чарли – в его, а чьи-то еще – в спину (он чувствовал их сквозь кресло). Галдеж, суета и жар – никоим образом не подталкивали к мрачным и откровенным разговорам. Внезапно на задних сиденьях из огромной бутылки вырвался фонтан оранжевой газировки – кто-то уронил пережившую и без того изрядную тряску по пути сюда Фанту, а после еще догадался отвинтить пробку у сущей цитрусовой бомбы. Чарли смеялся, кислый фруктовый аромат щекотал ноздри. Забавное происшествие отвлекло одногруппника, а Эбби и не возражал, что они не возвращались к обсуждению его жизни, а речи приятеля превратились в раскатистый монолог дятла.
Хоть Чарли говорил, говорил и еще раз говорил обо всем на свете таким образом, будто пережил “Le Tour du monde en quatre-vingts jours”, особо у него тоже ничего не случилось за каникулы. Лето он коротал дома, совершив лишь две поездки: одна с его отцом на скучную конференцию пластических хирургов в LA, совмещенная с кинопробами его мачехи, другая – в Блумингтон, к Эбби. Ему бы махнуть куда-нибудь в Европу, Южную Америку, СССР, в места еще более экзотические и красочные, вроде Непала, Японии или Новой Зеландии, но, как уже отмечалось, семья Чарли вряд ли могла позволить что-то еще, кроме его обучения и содержания в КиКи.