Пантеон - стр. 12
Между тем девушку уже заметили, она хищно улыбнулась, неумолимо приближалось костюмированное для подиума тело – “Yes Sir, I Can Boogie” – длинное каре (идеально уложенное волосок к волоску, – единственное, что выдавало в ней девушку (парень, конечно, может таскаться с подобной стрижкой, но вот укладка!) как-то странно и равномерно покачивалось, напоминая уши бигля. Туфли на широком каблуке тарабанили по серым (некогда белым), не знавшим ласки швабры, плиткам.
“I can boogie, boogie woogie all night long!”
– Хватит любоваться собой, – Она подлетела к Эбби, – и кран выключи, а то утонешь.
– Деб, это мужской туалет, вообще-то! – возмутился он, только опомнился.
Девушка смачно шлепнула его по заду.
– Тогда что ты тут делаешь, сладкая попка? – Она глянула на его отражение через плечо, руки убрала, правда, сунула снова в карманы, ссутулилась, выставив вперед стопу, покрутила ей, будто тушила далеко от нее упавший окурок. Смотрела на него так, что в зеркало не попала. Эбби заметил давнишнюю, почти стертую надпись на стекле: “FUCKING GOAT”, среди прочего мата и различной менее пошлой хулы. До явления Деборы она не казалась такой явной, кричащей. А теперь: точно подпись к картине, к его портрету. Вот и стерва эта Деб! И куда делась проявленная ей в прошлом семестре жалость? – В дамской комнате не протолкнуться, я бы обоссалась, еще и эти разговоры, ой, Дафна, в автокинотеатре он засунул мне руку… Ой, Жозефина, а у меня теперь брови, как у Одри Хепбёрн. Которая из “Завтрака у Тиффани”? Да! Да, слушай! Точно! Вау! – Она разыграла эту миниатюру, кокеткой хлопая ресницами и подпирая тыльной стороной кистей подбородок, ради этого выпустила руки на свободу из карманного заточения. – Ну, ты понял. А тут – только ты. Эх, пустота! Прохлада! Тишина! Благость!
– Ясно… Слушай я… Я не… – начал Эбби.
– Шуруй, Андерсон, мне надо припудрить носик! – Дебора двинулась к кабинкам, благо, те закрывались, даже защелки работали. – Ты же не хочешь смущать юную даму?
– Да, да! Я уже ухожу! Извини! – Эбби покраснел, оставаться он не собирался, конечно же.
– Выглядишь ты хорошо, так что даже не буду спрашивать, как ты дрочил целыми днями этим летом, – продолжала она на ходу, минуя писсуары (как тебе такое, Дебора?) и выбирая дальше закуток почище. – Или же…
– Без тебя как-то не шло, так что я занимался другими делами, – парировал он.
– Это большая трагедия, Андерсон, но такое случается сплошь и рядом, – внезапно сказала Дебора, сменила тему и тон. Эбби боялся подобных разговоров, но их не миновать, прошло еще слишком мало времени. – Понятно, что раз в сто лет, но кто-то уже пережил то, что ты сейчас чувствуешь. И я рядом, Андерсон. Слежу за тобой, да?