Пансионат (не)благородных девиц. Часть 2. Только моя - стр. 17

— Думаю, да, — наконец ответила она.

— Не боишься? — несмотря на небрежность его тона, по спине дружным табуном промчались мурашки. Но Кэрри вскинула подбородок и посмотрела прямо в глаза.

— Нет. А должна?

Он вдруг стремительно поднялся и в одно движение оказался перед ней, Кэрри даже не успела сделать вдох. Протянув ей руку, Сакумо потянул её на себя так быстро, что она с разбегу врезалась в его грудь. Тут же подняла на него глаза и вздрогнула: казалось, на неё смотрит сама тьма. Тени залегли под глазами, хищная улыбка исказила лицо, наделяя нереальной, потусторонней красотой.

— А так? — хрипло прошептал он, резко прижав к себе, обхватив обеими руками за талию.

Кэрри окончательно забыла как дышать, лёгкие слиплись, выпустив последний воздух жалким, придушенным писком. Инстинктивно упёрлась ладонями в грудь, но даже не сделала попытки оттолкнуть — слабость разлилась по телу. И тут же испарилась, оставив противное чувство собственной беспомощности. Нет. Так просто её не напугать. В облике Сакумо не было и тени безумия, искажавшего лицо Тони. Не было похоти и чувства собственного превосходства. Здесь было могущество, дремлющее глубоко внутри, скрытое под внешним равнодушием. Так завораживает ураган, когда ты смотришь на него за мгновение от гибели. И сейчас, глядя в его глаза, Кэрри чувствовала, что уже занесла ногу, чтобы сделать последний шаг и погибнуть. А может, взлететь вверх.

Все эти мысли пронеслись в голове со скоростью света, мгновение, и наваждение рассеялось. Перед ней снова стоял Сакумо, уже привычный, холодный и отстранённый. Только в самой глубине чёрных глаз затихало неземное пламя. Крепко сжимавшие ладони ослабли, скользнули по спине, легли на лопатки. Кэрри наконец вздохнула, словно действительно не дышала всё это время, и перевела взгляд с глаз на тонкие, приоткрытые губы.

— Ты пугаешь меня, — заговорила тихо, — это правда. Но я не боюсь, что ты — могущественный бог. Я боюсь, что ты причинишь мне боль.

Губы Сакумо дёрнулись, горько скривились и тут же превратились в тонкую линию. Крылья тонкого носа затрепетали, он явно пытался заглушить в себе эмоции, что готовы были прорваться сквозь ледяную корку. Но вот выдохнул и приподнял за подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

— Я не сторонник телесных наказаний, Кэрри. И, как уже говорил, люблю, когда женщина сама просит о близости. В пансионате у нас не было выбора, но сейчас… — Он склонился к ней, горячее дыхание прошлось от скулы к губам, опалило, вынуждая приоткрыть их. — Сейчас, Кэрри, я подожду. Никаких игрушек, никаких заданий, никакого принуждения. Когда поймёшь, что готова, придёшь сама.