Паноптикум - стр. 4

- Я удивлен, что он так долго продержался. Наши бы сожрали его за сутки, если не меньше. Предварительно заставив книжки в задницу себе засунуть и раза три там провернуть.

- Провинция, хули. – Хохотнул Казаков, с сарказмом посмотрев на рассмеявшегося Эмина. - Рус, ты хули так долго трубку не берешь, тебе ее к уху прибить, что ли, блядь. Пусть Вано отмотает часть для Асаевских на завтра, а ты прощелкай когда этот ублюдок, который мне мозг две недели компостирует решит припереться со своими ребятишками. Нет, то что завтра это я помню, мне по времени надо. Да. Чтоб не встретились, да. Все, давай. - Отключив звонок, Казаков отложил телефон на край стола и вяло поморщился, когда Эмин кивнул на колоду. - Нет, я два дня не спал, голова туго варит. Как время узнаем о визите царька, я тебе сообщу.

- Уговорились. – Устало зевнул Эмин, прикрывая рот кулаком и бросив взгляд на наручные часы стал подниматься из-за стола.

- Ты как, уже полностью обустроился здесь? – Казаков жестом попросил его задержаться и разлил в бокалы остатки виски.

- Почти. – Эмин снова зевнул, падая назад и принимая пододвинутый бокал. - У вас вообще такая себе кунсткамера оказалась, но ничего, мне нравится. Я люблю шакальи бои. Эта шваль сопротивляется еще, хотя и стучат друг на друга ну просто безбожно. Неудивительно, что Каша так скучно слился, псарня у вас тут только из дворняг. Никого ценного нет, своих тянуть пришлось.

- Ты бы с ними поосторожней, Эмин. Зверье здесь лютое вообще. – Влад со значением посмотрел в глаза Эмина и стукнул своим бокалом о его в негласном тосте.

- Я всегда осторожен. – Хмыкнул Эмин, прежде чем опрокинуть в себя виски и снова подняться.

- Я тоже так говорил. А потом три года чалился. – Хохотнул Влад, тоже поднимаясь из-за стола и устало проводя рукой по лицу.

***

- Степаныч. – Позвала я, затягиваясь сигаретным дымом сидя за столом в малогабаритной кухне сестры.

- Ау. – Степаныч, стоящий у плиты с интересом заглянул под крышку кастрюли с супом и обрадовано улыбнулся.

- Какая она была? – Перевела взгляд на открытую форточку окна, за которым зимняя ночь неохотно уступала рассвету. Стряхнула пепел на крышку от банки и, бросив взгляд на настенные часы, сделала себе пометку, что минут через тридцать надо выходить из дома, чтобы успеть к началу смены халдеев.

- Кто? – Степаныч прикусив от усердия кончик языка, пилил тупым ножом буханку хлеба, поставив рядом со мной тарелку супа.

- Мама. – Усмехнувшись, я снова сделала затяжку, внимательно глядя на пропитое лицо Алинкиного отчима и гражданского мужа моей биологической матери. – Какая была мама?