Паника, убийство и немного глупости - стр. 15
– Отлично. Если я не позвоню тебе завтра до трех часов дня – выключай телефон и вынимай из него зарядное устройство. Документами в этой папке займется Ирина, она лучше тебя разбирается в бизнесе. Если понадобится, в Израиле с тобой свяжутся адвокаты.
Принять на ночлег сына старинной подруги тетя Зина согласилась легко и с радостью. Намекнула, что в доме закончились конфетно-пряничные запасы, и сказала: жду.
Петруша завез брата в супермаркет, нагрузил пакеты всевозможными чайными вкусностями, присовокупил бутылку любимого тетей Зиной вишневого ликера…
Надежды провести тихий вечер под листание старого фотоальбома и воспоминания о маме рухнули, едва Виталий Викторович переступил порог крошечной двухкомнатной квартирки тетушки: в квартирке Зины заседал штаб дворовых пикетчиков.
Виталия Викторовича быстро избавили от дубленки, усадили во главе стола в гостиной – баранки, пряники, конфеты, пирожные мгновенно разлетелись по пикетчикам (те жевали их всухомятку, не отвлекаясь на заваривание чая) – и предложили прослушать одну из печальнейших повестей новой Москвы: в обширном дворе перед окнами тети Зины начиналось строительство многоэтажного дома. Лужайки, детскую площадку, кусты для выгула собак существенно подвинули.
Назавтра тетя Зина собиралась ложиться под гусеницы бульдозера. Пикетчики смотрели на нее как на Александра Матросова и уважительно хлебали ликер за ее здоровье. Вдоль стен и среди мебели стояли плакаты, исписанные корявыми письмена: «Руки прочь…», «Лужков, куда ты смотришь?..» и так далее. Тетя Зина готовила для акции непромокаемое коричневое пальто; Виталий Викторович смотрел на эти приготовления с ужасом и молил Небеса, чтобы у бульдозериста оказалось хорошее зрение и тетю Зину в этом (вряд ли непромокаемом) пальто он не принял за комок коричневой грязи.
…Пикетчики галдели до поздней ночи. У гостя Мусина разболелась голова, но слабая попытка улизнуть на ночевку в отель была пресечена тетей Зиной в прихожей:
– И думать забудь! В кои веки в гости заехал. Завтра утречком попьем чайку, Людочку повспоминаем… Иди, я тебе в маленькой комнате постелила…
Совершенно обессиленный, Виталий Викторович завалился спать на узкой продавленной кушетке. В щели между стеной и спинкой дивана поскуливала перепуганная пикетчиками болонка Тася, с вершины полированного шифоньера на ворочающегося Мусина сверкал глазами ошалевший кот.
В соседней комнате громко строили победоносные планы и пили ликер бессонные комитетчики.
Виталию Викторовичу казалось, что мир сошел с ума и здравыми в нем остались только он, кот и болонка.