Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - стр. 43

Так, после мучительных колебаний и усилий преодолеть девичью скрытность, Кристин поведала мне свою историю, то обрывая рассказ, то приступая к нему с самого начала. Отчасти ее нерешительность объяснялась невыносимой для девушки обстановкой, воцарившейся в Эркани; лорд вел себя так, что она невольно начинала нервничать и сомневаться, может ли довериться в этом мире хоть кому-то, кроме Нейла Линдсея. Гатри был решительно настроен против молодого человека после их встречи на домашней ферме, временами напоминая демона, хранившего молчание, но сжигаемого изнутри огнем гнева и яростной неприязни. Подобные же эмоции обуревали и Нейла. Он искренне ненавидел Гатри, подогревая ненависть воспоминаниями обо всех несправедливостях, которым подверглась в прежние времена его семья, о чем Кристин не желала даже слышать. В последовавшие месяцы затянувшегося ожидания и неопределенности в Нейле заговорил темперамент горца, унаследованный от матери. Кристин с тревогой наблюдала, как чувства берут в нем верх над разумом, и вскоре после злополучной встречи на домашней ферме поняла, что настала пора действовать. Уподобляясь младому Лохинвару[20], Нейл готов был проникнуть в замок, похитить Кристин, чтобы затем втайне обвенчаться. Он сумел отложить достаточную сумму, которой хватило бы на переправу через океан в Канаду, но будь я проклят, если бы после этого у него осталось хоть пенни за душой. Кристин не желала тайного бегства. Все ее инстинкты восставали против этого. Она ощущала, что Гатри обладает над ней властью, преодолеть которую она сможет, только открыто выступив против его воли. Но знала она и другое: стоило Нейлу обратиться к ней и приказать, как она, позабыв обо всем, последовала бы за ним. Потому что молодой человек полностью подчинил ее себе, и здесь она была бессильна. Когда я спросил – и, видимо, вопрос прозвучал для нее глупо, – «Ты действительно так стремишься стать его женой, Кристин?», она посмотрела на меня с откровенной насмешкой и ответила:

– Я стану ею во что бы то ни стало.

Значит, отговаривать ее не стоило и пытаться. Мне оставалось лишь по мере сил помогать ей. А она почти сразу поинтересовалась:

– Мистер Белл, в Дануне есть надежный адвокат?

Я сказал, что в прежние времена там практиковал старый мистер Данбар, а теперь появился молодой стряпчий по фамилии Стюарт, унаследовавший контору и практику. И хотя ее вопрос немного встревожил меня, я не стал выпытывать, что она задумала. А Кристин поднялась со скамьи в углу моей мастерской, где все это время сидела, подошла к окну и принялась рассеянно разглядывать улицу Кинкейга, снова укрытую толстым снежным покрывалом.