Пандора - стр. 29
Эти полоски козлиной шкуры, как тебе известно, Дэвид, называются фебруа, и «февраль» происходит от этого слова. Ну, хватит о языке и о волшебстве, которое он невольно приносит с собой. Конечно, Луперкалии имели какое-то отношение к Ромулу и Рему; возможно, в них даже слышался отзвук человеческих жертвоприношений древности. Ведь головы молодых людей были испачканы козлиной кровью. У меня мурашки бегут по коже, так как эта же церемония у этрусков, задолго до моего рождения, могла быть куда более жестокой.
Может быть, тогда Мариус и увидел мои руки. Потому что я подставляла их под церемониальный хлыст, и мне, как ты понял, нравилось привлекать к себе внимание, смеясь вместе с другими вслед убегающим мужчинам.
В толпе я заметила Мариуса. Он посмотрел на меня, потом вернулся к книге. Как странно. Я увидела, что он стоит, прислонившись к дереву, и пишет. Никто никогда не стоял у дерева с книгой в одной руке и с пером в другой. Рядом с ним застыл раб с бутылочкой чернил.
У Мариуса теперь были длинные, удивительно красивые волосы. Настоящий дикарь.
«Смотри, вон наш друг Мариус, высокий варвар, он пишет», – сказала я отцу.
«Мариус всегда пишет, – с улыбкой ответил он. – Мариус только для этого и годится. Повернись, Лидия. Стой спокойно».
«Но он смотрел на меня, отец. Я хочу с ним поговорить».
«Ты не сделаешь этого, Лидия! Ты не удостоишь его ни единой улыбкой».
По дороге домой я принялась расспрашивать отца: «Если ты собираешься выдать меня замуж, если избежать этого омерзительного исхода я смогу только путем самоубийства, почему ты не выдашь меня за Мариуса? Я не понимаю. Я богата. Он богат. Я знаю, его мать была дикаркой, кельтской принцессой, но отец его принял».
«Откуда тебе все это известно?» – сухо поинтересовался отец.
Он остановился на полпути, что всегда было дурным знаком. Толпа расступилась и забурлила.
«Ну, не знаю; все говорят об этом. – Я обернулась. Там все еще ждал, не сводя с меня взгляда, Мариус. – Отец, пожалуйста, позволь мне с ним поговорить!»
Отец опустился на колени. Большая часть толпы уже разошлась.
«Лидия, я понимаю, что для тебя это ужасно. Я уступал каждому возражению, что ты высказывала против соискателей. Но поверь мне, сам император не одобрит твой брак с таким сумасшедшим бродячим историком, как Мариус! Он никогда не служил в армии, он не может войти в сенат – это просто невозможно. Придет время, и ты выйдешь замуж за подходящего человека».
Когда мы уходили, я снова обернулась, желая лишь одного – отыскать взглядом Мариуса, но, к моему удивлению, он застыл на месте и смотрел на меня. Со своими развевающимися волосами он напоминал вампира Лестата. Он выше Лестата, но обладает тем же гибким сложением, такими же голубыми глазами, сильными мускулами и открытым лицом, которое можно назвать почти красивым.