Панарин, Василевский, Тарасенко, Бобровский. Русские дороги к хоккейной мечте - стр. 21

Я спросил Панарина – кому из подмосковного клуба, кроме привлекшего его в первую команду «Витязя» Сергея Гомоляко, он благодарен больше всех.

– Алексею Жамнову, – отвечает он. – Как генеральный менеджер, он говорил тренерам, что я перспективный, меня нужно ставить, обращать внимание, давать время. Андрей Назаров давал много играть, у нас хорошо получалось в связке с Михаилом Анисиным. А при Юрии Леонове я уже сам много показывал, усиленно тренировался, доказывал ему – и он перевел меня из третьего звена в первое.

– Какая была самая жесть у Назарова? Твой друг Белоусов называет работу с ним школой жизни.

– Никакой жести не было. Сборы у него достаточно сложные. Он меня не трогал, за что ему большое спасибо. Особо не ругал. Я чувствовал поддержку и работал. Самое смешное было на собраниях, когда он матерился и такие коры выдавал!..

Говоря это, Панарин еще не представлял, какую «кору» Назаров выдаст в «Комсомольской правде» во время сезона-2020/21…

В именитом «Ак Барсе», первом большом клубе, куда Панарин перешел из «Витязя», у него не получилось. Владимир Крикунов, вроде бы тренер с наметанным глазом, открывший Павла Дацюка, Артемия не раскусил, о чем потом не раз высказывал сожаление. Впрочем, и тут, как и в случае с Семендяевым, хоккеист обиды не затаил.

– Вообще никаких обид! Потому что, опять же, это сыграло мне на руку. Не представляю, что в «Ак Барсе» я мог бы тогда прогрессировать. Там были большие звезды, чемпионы мира – Морозов, Зарипов, Терещенко. Мне было бы очень сложно там пробиться на топовые роли, и меня еще на год вернули в «Витязь».

Тем более что я хулиганил и в Казани, и до того в «Витязе». Гуляли с ребятами, что там говорить. И в «Ак Барсе» все это продолжалось. Дошли слухи, что меня подспалили и поэтому не дают играть. Поэтому, когда в «Витязь» вернули, я там кремень стал. В зале пропадал, работал над собой. Жизнь ударила, подсобрался, сказал себе: «Мне эти гулянки не нужны, хочу играть в хоккей». И после этого меня забрали в СКА. Когда перешел туда, следующие четыре года по ходу сезона вообще ни капли не выпивал – два года в Питере, два – в «Чикаго».

Белоусов говорит чуть ли не слово в слово:

– Когда его в Казань взяли, он там барагозил, не режимил. После этого вернулся в «Витязь», сел там, задумался: «Блин, если меня еще раз куда-то в сильную возьмут, и я снова обосрусь – больше не возьмут никуда!» И решил: хватит гулять, это – путь в тупик. Буду заниматься любимым делом, а там – как получится. Многое переосмыслил.

Именно поэтому его в СКА и пригласили. Только там, в Санкт-Петербурге, он и начал думать об НХЛ…