Памятник русскому офицеру - стр. 8
В полях протянуто бесконечное множество нитей-паутинок, заткавших своим золотистым блеском все пространство поля, куда хватает глаз по направлению против солнечного света.
Здесь у меня какое-то особое настроение. Жизнь всего мира кажется чужой и далекой; нет никакой заботы».
Григорий положил перо на чернильницу и потянулся.
«Как, в сущности, медленно тянется время. Кажется, я тут уже целых три месяца, а ведь прошла только неделя. Нет, определенно от безделья можно с ума сойти. А солдат мы должны учить. Если их не учить, в первом же бою пропадут. Или уйдут, разбегутся врассыпную. А этот Федоров? Каков прохвост! Рота вся поднялась по учебной тревоге, а он отсиделся в каптерке, не вышел. Может, я слишком мягко его наказал? Григорий вспомнил преподавателей из временной: «наказание должно быть суровым и неотвратимым». Однако минуло то время, когда все держалось на унтеровских пинках и зуботычинах. Сами унтеры теперь были в строю, лишь временами подменяя младшего офицера. Занятия проводили весьма мягко, даже не каждый день, особо не отягощая никого – запасной, он и есть запасной. Присмотра со стороны старших офицеров почти не ощущалось, что хочешь, то и делай, унтеры кулаки не распускали, во всяком случае, на виду рядовых не обижали. Что касается «офицеров военного времени» – так те вообще непростительно либеральничали. В Кадиевке стояли временно, и это расхолаживало. Что дальше? Еще один городишко или село? Постоянно на чемоданах сидели. Все это создавало ощущение какой-то отстранённости и от ничегонеделания неодолимо клонило в сон.
Агапов достал черный лаковый блокнот с записями, книжечку с уставом. Отрывочные знания по тактике сражений… Что можно усвоить за три месяца? Офицеры в Киевской школе активно развивали новые идеи, упоминая Драгомирова. Новации означали переход от тотальной муштры к воспитанию «нравственных» качеств бойца и командира, индивидуальную работу, культурное отношение к солдату. Все это можно было принять лишь с большим сомнением. Невыполнимыми казались эти меры. К тому же драгомировское отношение к новым видам оружия, например скорострельным Григорий не понимал. Идти под пулями в штыковую в полный рост без поддержки пулеметов?… Гибнет первый взвод со вторым, а потом третий. Психологический натиск. Несопоставимость новшеств, устава и реальности пугали. Григорий не привык к такой недосказанности, слишком уж много абстракций. Вероятно, чего-то он недопонимал, не хватало армейского опыта, практических знаний.
А как это можно было понять? Нет ни патронов, ни винтовок со штыками. Небольшой учебный запас плюс оружие караула. Ждали подвоза оружия из Проскурова уже неделю, но напрасно. Солдаты, несмотря на суровые меры, не очень настроены служить и еще меньше воевать. Кому ж охота воевать. Крестьянин обеспокоен – землей, урожай, чтоб был. Городские, их мало, те рассуждают о политике, о большевиках, эсэрах. Григорий вспомнил, своих знакомых, те, кто придерживался новых прогрессивных взглядов…