Память совести, или Совесть памяти - стр. 19
У Лу в душе от увиденного, что-то как-то нехорошо заскребло, ёкнув смутной памятливостью, и он автоматически налил себе дополнения, дабы вытиснуть из своей памяти эту, непонятно с чем связанную, памятливую потерю.
«Казалось бы – ничем не примечательный случай (да даже и не случай, а так – пустяк: мало ли чего не бывает в жизни), а всё же что-то затеребилось в тебе, и вот уже ты потерял покой, ища это что-то», у Лу размышлял Лу, глядя на усердно жестикулирующую молодую, с позиции относительности местного бомонда, даму. «Может жизнь в созданных обществом рамках, соответствующих твоему „я“ приличий, стало тяготить тебя? И, ворвавшаяся в твой мир простота другого мира, напомнила тебе о существовании совсем другого круга людей, существующего без светских условностей, людей, просто живущих своей жизнью. Видимо, не я один почувствовал эту позолоту сковывающих нас рамок, раз появление этой пары вызвало такой нервный переполох. Но разве кто-нибудь из присутствующих согласится сбросить с себя, так сковывающий их: лишний вес бриллиантов, ботокса, нала, и обменять это всё на бедную молодость. Хотя, наверное – это всё-таки риторический вопрос». – Лу в раздумье посмотрел на сидящего напротив Веню.
– Так ведь, Веня? – спросил Веню, ни с того ни с сего Лу, чем привёл последнего в некоторое беспокойное непонимание.
Степенный же господин, поспешил успокоить Веню, заявив, что он пусть не обращает внимания на подобные странности его коллеги, любит он, видишь ли, поразмышлять вслух. Затем наш степенный господин, отправив Веню покурить, попросил Лу, чтобы тот уделил ему (Вене!) немного своего времени и, разобравшись в сути дела, помог бы в становлении нового общего проекта. Лу же, заявив, что мало смыслит в подобных вещах, попытался откреститься от данного предложения, но его партнёры, как приверженцы совсем другой концессии, не приняли его столь решительный шаг и заявили, что общее дело требует этого, а так как у них и так забот полон (совсем не золотых зубов) рот, то, на этот раз пусть и Лу проявит себя на этой, ещё непаханой ниве политических возможностей.
Лу же, ослабленный вчерашней невоздержанностью и сегодняшней крепостью напитка, всё-таки был взят в оборот, суливший немалые прибыли своим партнёрам, и пообещал своё содействие пришедшему после курительной паузы Вениамину. Он, вручив ему визитку и, приняв ещё успокоительного, распрощался со всеми и направился к выходу. Наши же степенные господа, ещё слегка пообсуждав такие далекие: «Я же говорил, что не надо было Бориску на царство», – кипел язвительный господин»; и такие близкие времена: «Да, Влад совсем другое дело! Слегка не политкорректно, зато ориентировано выдержанно», – заявлял степенный господин. «Хотя скажу, это были божественные времена!», – ностальгически выпуская дым, молвил степенный господин, – «Ведь я был для людей царь и бог, и только я решал: когда для них будет радость – выдав зарплату, а когда горе – задержав её!».