Память о будущем - стр. 64
Она лежала на неудобном диване, ощущая, как впиваются в спину пружины – все же после двадцати даже самые удобные диваны проигрывают в сравнении с ортопедическим матрасом – и думала об утре. О том, что будет делать дальше, а чего не будет. О том, что сказала бы бабушка, если бы узнала о ее горе, и что сказали бы мама с папой. Она думала о том, как ей повезло с подругой.
Агата старательно не думала об Альберте и о том, что он делает сейчас. Принимает ли он следующего гостя своего паба или просто исчез, погрузившись в небытие, пока не скрипнет дверь и кто-то не войдет внутрь.
Наконец, устав сопротивляться солнечному лучу, ползущему по ее лицу, Агата поднялась. Она знала, что Маргарита будет спать еще долго, а значит, есть время немного собраться с мыслями. В квартире у подруги Агата чувствовала себя вполне комфортно и привычно, чтобы, умывшись, налить себе чашку чая, схватить из вазочки персик и усесться на подоконник – глазеть в окно и считать редкие автомобили, проезжающие мимо. В детстве это занятие неизменно успокаивало ее. Чая и этого нехитрого занятия девушке хватило минут на двадцать, а потом нетерпение овладело ею. Она остро ощутила, что теряет время. Соскочив с подоконника, тихонько прокралась в гостиную, переоделась и выскользнула из квартиры, стараясь не слишком громко щелкнуть замком.
Агата шагала по мокрому тротуару – совсем недавно проехала поливальная машина – чувствуя, как пробуждается вокруг нее город. В утренних часах есть что-то волшебное: на часах еще нет семи, потихоньку просыпаются в домах и квартирах люди. Кажется, будто бы все вокруг принадлежит лишь редким прохожим, спешащим куда-то по своим утренним делам, и будто бы разделяющим одну тайну на всех. Тайну ранних пташек.
Совсем скоро улицы заполнялся людьми и машинами, хрустальная чистота утра будет нарушена, город погрузится в дневные заботы. Будут шуметь и галдеть, словно чайки у моря, дети, наслаждающиеся своими каникулами, будут порыкивать моторами автомобили и мотоциклы. Кошки, собаки, мужчины, женщины, дети и машины. Все они начнут создавать непередаваемую мелодию города. Но до тех пор… О, да, до тех пор город принадлежал Агате и ее незнакомым товарищам, с которыми она делила это утро.
Она бродила по старым улочкам, проходила через дворы, кажется, ни капли не изменившиеся за последние полсотни лет. Во дворе, окруженном старенькими пятиэтажками, какая-то женщина вывешивала кипенно-белое постельное белье. Оно казалось таким ярким в лучах утреннего солнца, что Агате захотелось зажмуриться. Хозяйка ловко ныряла рукой в большой карман своего старомодного фартука и выныривала оттуда уже с прищепкой, которой споро закрепляла очередную наволочку или простыню. И к женщине, и к белью Агата не подошла ближе чем на пятнадцать метров, но все равно откуда-то знала, что ее белье едва заметно пахнет белизной и детским мылом.