Память любви - стр. 26

– Хочешь, чтобы я отправился в Англию и торговался с монахинями за мощи?! До или после того, как я приобрету ткани, безделушки и другие тряпки для дочери?! – рявкнул Ллуэлин. – Назови цену, Гуинллиан, и я не стану возражать, но сам никуда не поеду. У меня полно других дел! Кто будет сохранять мир в этой стране?

– Никакого мира тебе не видать, братец, если не выдашь дочь за англичанина, а в таком виде ее нельзя показывать людям. От нее попросту откажутся и заявят, что ты оскорбил и обманул короля. Не настолько мы здесь удалены от мира, чтобы не знать, каким опасным врагом может стать принц Эдуард. Я предупреждала, что не потерплю пререканий. Ронуин может остаться здесь, пока ты не привезешь требуемое, о принц Уэльса! Когда вернешься, мы начнем ее обучение, но ни минутой раньше. – Гордо выпрямившись во весь свой рост, она строго воззрилась на брата. – Чем дольше ты будешь тянуть, тем меньше времени останется мне для превращения упрямого барана в нежную овечку.

– Ну и кремень же ты, – посетовал он. – Всегда была невыносимой и своевольной! Похоже, Ронуин пошла не столько в меня, сколько в тебя. Так и быть, добуду я твой ноготь, а если понадобится, украду. Ты получишь его, сестра, и тогда тебе придется выполнить свое обещание.

– Никаких краж, – мрачно предупредила аббатиса, – иначе я не смогу выставить мощи на всеобщее обозрение. Имя Святого Катберта привлечет сюда многочисленных паломников, так что подобная реликвия принесет нам много благ.

– Монастырю Святой Марии она не слишком помогла, – напомнил Ллуэлин.

– Потому что за все это время они ни разу не объявили о чуде, – усмехнулась аббатиса. – Но я уверена, что у нас все обернется по-другому и, к вящей славе Господней и его святых, Аббатство милосердия станет средоточием паломничества в Уэльсе. Я сердцем это чувствую.

– Ну и хитра ты, Гуинллиан! – хрипло засмеялся Ллуэлин. – Я благодарю Бога, что ты не родилась мужчиной. С нашими братьями, Оуэном, Даффидом и Родри, справиться было легче легкого, но ты, сестрица, сильнее их троих, вместе взятых. Неудивительно, что ты стала аббатисой.

– Всегда помни, Ллуэлин, что я в отличие от наших братьев ровня тебе, – заявила монахиня.

– И это все твои требования? – сменил тему Ллуэлин.

– Нет, разумеется. Мне нужен молодой баран, двадцать овец и кошель с десятью полновесными золотыми монетами. Смотри, чтобы ни одна не была обрезанной. Вот и все, – закончила она, весело блеснув глазами.

– Ты разоришь меня, сестра! Овцы – еще куда ни шло, но где я раздобуду столько золота?

– Никаких пререканий, Ллуэлин! – категорично отрезала Гуинллиан.