Память льда. Том 2 - стр. 64
Первых врагов, которые добрались до ощетинившегося строя, порубили на куски. Полумёртвых, вопящих, их потащили назад собственные соратники – в голодную, ненасытную толпу, куда более жестокую, чем враги, что ждали тенескаури впереди. Другие рвались вперёд, только чтобы повторить судьбу первых. Но им на смену подходили всё новые и новые крестьяне, карабкались на плечи соратников, а по их спинам уже взбирались следующие. На короткий миг перед изумлённым взором Кованого Щита предстала трехъярусная стена из обезумевших людей. Затем она рухнула, погребла под собой «Серых мечей».
Строй прогнулся под неимоверной тяжестью. Клинки ломались. Щиты падали наземь. Шлемы срывали с голов, и везде, куда бы ни взглянул Итковиан, была кровь.
Из груды тел начали выбираться отдельные фигуры. Тесаки, топоры и ножи взметнулись и опустились, но их главной целью был Кованый Щит, и он это понимал. Командир перехватил поудобнее палаш и щит. Конь гарцевал на месте, чувствуя лёгкую дрожь в ногах седока. Жеребец вскинул голову, затем опустил пониже, защищая глотку. Доспех, закрывавший лоб, шею и грудь скакуна, был покрыт вмятинами и грязью. Копыта рыли землю, готовые обрушиться на живую плоть.
И вот первый крестьянин оказался достаточно близко. Итковиан взмахнул мечом, отрубленная голова отлетела прочь, тело ещё несколько мгновений судорожно дёргалось, затем рухнуло. Конь взбрыкнул задними ногами, позади раздался глухой хруст, затем скакун выровнялся и встал на дыбы, ударил подкованными передними копытами и повалил воющую женщину. Один из тенескаури прыгнул, попытался ухватить жеребца за переднюю ногу. Итковиан подался вперёд и вогнал клинок в спину врага с такой силой, что перерубил хребет.
Конь развернулся, сбрасывая труп. Качнул головой вперёд, вонзил зубы в голову крестьянина, расколол череп, рванул обратно, во рту остались спутанные волосы и обломки кости.
Чьи-то руки сжали левое бедро Итковиана. Тот обернулся, ударил наискось по-над холкой жеребца. Клинок рассёк мышцы и ключицу. Окровавленный кусок плоти полетел прочь.
Конь снова взбрыкнул. Он кусался, лягался, крутился на месте, но руки, тела, тяжеленная масса тенескаури были теперь со всех сторон. Меч командира мелькал, рубя вслепую, но каждый раз безошибочно находил цель. Кто-то забрался на круп жеребца сзади. Итковиан выгнулся дугой, забросил за голову правую руку в латной перчатке, метя в незваного наездника. Почувствовал, как лезвие меча прокладывает себе путь сквозь кожу и плоть, задевает ребра, а затем опускается до самого живота.