Память льда. Том 2 - стр. 46
На севере, разрывая долину и далёкие холмы, лежала тонкая, дымящаяся трещина. Расселина, которая казалась бездонной.
Скворец, несмотря на мучения, выбрался из-под щебня и медленно выпрямился.
Он увидел Каладана Бруда. Молот неподвижно свисал в его руке… А на своём собственном островке перед военачальником стоял Крупп, счищая пыль с одежды. Трещина, рождённая там, где молот коснулся земли, разошлась вокруг коротенького толстого даруждийца и сошлась сразу за ним.
Скворец еле сдержал смех, зная, как отчаянно и грубо он прозвучит. Значит, теперь мы лицезрели ярость Бруда. И Крупп, этот нелепый маленький человечек, перед ней устоял. Ну что же, если кому-то нужно было доказательство того, что даруджиец не тот, кем кажется… Он нахмурился. Только вот, в самом деле, для кого была эта демонстрация? Хотел бы я знать.
Крик ужаса разорвал его мысли.
Корлат. Она смотрела на север, скрючившись в странной позе, будто пыталась провалиться сама в себя.
Веселье покинуло Скворца. На его глазах разлом наполнялся кровью.
Загрязнённая кровь, гнилая кровь, храни нас Беру, Спящая богиня… Огнь спит сном умирающего, отравленного. Это понимание стало самым ужасным открытием дня. Заражённая… скрытой рукой Увечного Бога…
Глаза Мхиби распахнулись. Повозку трясло и колотило. Гром сотрясал землю. Со всех сторон раздавались тревожные и испуганные крики рхиви. Внезапный катаклизм заставил её кости и мышцы взвыть, но сама она не закричала. Она хотела только спрятаться.
Грохот стих, вытесняемый отдалёнными воплями бхедеринов и более близкими, тихими шагами её сородичей, пробегающих мимо повозки. В стаде поднималась паника, и давки было не избежать.
И ко всем нам придёт погибель. Но это будет и милосердием. Конец моей боли и кошмарам…
В снах Мхиби снова была молодой, но сны не приносили ей радости. Незнакомцы ходили по лесам, в которых она оказывалась раз за разом. Приближались. Она бежала. Скакала, как снежный кролик. Бежала, бежала, бежала.
Незнакомцы. Мхиби не знала, чего они хотят, но они искали её – это было ясно. Выслеживали, как охотники добычу. Лечь спать для неё означало очнуться измотанной, с дрожащими поджилками и невыносимой болью в груди при каждом вдохе.
Она была спасена из бездны, от тех бесчисленных изорванных душ, затерявшихся в вечном, отчаянном голоде. Спасена драконом. Чтобы так закончить? Оставить меня в месте, где на меня охотятся, где за мной гонятся без какой-либо причины?
Время шло, разбавленное только обращёнными к испуганным бхедеринам успокоительными словами пастуха. Всё же не будет никакой давки. Грохот ещё колебал землю, угасая рябью где-то вдалеке.