Память и идентичность - стр. 2

Онтология творения не остается в области философских спекуляций, но входит в сферу времени и жизни. В любом случае она не касается пока сферы истории. Благо, как говорит вера в творение, является присутствующим и действующим в бытии. Но как оно входит в историю? Как оно входит в эту подвергшуюся пороку человеческую волю, которая почти сотворила второе измерение бытия, или, как говорит Паскаль, «une seconde nature» («вторую натуру»)? Вот вопрос. Как входит в историю это благо бытия, как взаимодействует с самим бытием? Естественно, и на этот вопрос фундаментальный ответ Папа получает от христианской веры; и здесь мы видим, как в мысли Иоанна Павла II вера Церкви становится ответом в жизни и о жизни. Вопрос понятия того, как сила Блага Бога входит в историю, становится частью истории, и становится теми невидимыми дрожжами, которые потом проникают зло изнутри, преображая его.

Первая часть ответа очевидна: добро входит определенным образом в историю в момент воплощения Сына Божьего. Здесь бытие Самого Бога, абсолютного Блага, входит в ткань истории. Творец становится Творением. Этот онтологический шаг становится необходимым историческим действием в жизни Иисуса. В запятнанную высокомерием и эгоизмом волю каждого человека входит, таким образом, другая воля, не скомпрометированная ничем. Смирение воплощения – это истинно радикальный контраст гордыне, ставшей для человека второй натурой. Иоанн Павел II противопоставляет эти две воли словами святого Августина: «Amor sui usque ad contemptum Dei, amor Dei usque ad contemptum sui» («Любовь к себе вплоть до презрения к Богу, любовь к Богу вплоть до презрения к себе»). Эта новая воля есть любовь до самого конца. Так говорит Сам Господь (ср. Ин 13, 1). Эта закваска воли совершенным образом соответствует Божьей воле, т. е. соответствует истине и любви, и она достигает вершины в Пасхальной тайне: в крестной смерти и воскресении Иисуса.

Папа здесь обращается больше всего к конституции II Ватиканского собора «Gaudium et spes». Два отрывка могут блестяще проиллюстрировать его мысль. Первый: «Просматривая страницы «Gaudium et spes», отмечаешь, как постоянно повторяются ключевые понятия: Крест, Воскресение, Пасхальная тайна. Все вместе они означают Искупление». Второй отрывок: «Воскресение Христово подчеркивает тот факт, что только мера добра, данная Богом в истории посредством тайны Искупления, настолько велика, чтобы полностью соответствовать истине человеческого бытия». Из этого, как мне кажется, можно понять, почему и в каком смысле слово Искупление является ключевым словом всех размышлений Иоанна Павла II. Его первая программная энциклика начинается с многозначительных слов «Redemptor hominis». О своей первой энциклике Папа говорит в этой книге: «Все, что в ней содержится, я привез с собой из Польши». Это, можно сказать,