Палитра его пороков - стр. 5
- Ну да, конечно, - смеется Сергей. - Квартира у нее. Так я и позволил нашему Буратино чужими деньгами расплачиваться. Сам пусть отрабатывает. Никаких квартир, Савельев, слышишь? Деньгами я с тебя не возьму. На шкуре прочувствуешь, может, поумнеешь. Костян, уводи, посидите там полчасика.
Я дергаюсь, но шарф не поддается ни на йоту.
- Отпустите, пожалуйста...
Он садится рядом, матрас прогибается под весом мужчины.
- Я никому не скажу, я...
- Помолчи, - следует отрывистый приказ.
Он задумчиво проводит пальцем по моей ключице, спускается к ложбинке. Я всхлипываю и отворачиваюсь, но от прикосновений, как и от взгляда бесцветных глаз, не спрятаться.
- Пожалуйста... - шепчу, потому что горло вдруг сдавливает невидимая рука. - Я еще никогда...
- Девственница? - удивленно поднимает брови мужчина. - И почему таким поганцам достается все самое вкусное... Не бойся, трахать не буду.
Сложно описать чувство облегчения, смешанного с липким страхом. Я и не думала, что сердце способно выдерживать такие эмоциональные всплески. В один момент я до смерти напугана, во второй вспыхивает надежда. А потом...
- Но кончить придется.
- Ч-что...
- Хочу посмотреть, как ты кончаешь. Всего один раз, потом свободна, можешь утешать приятеля.
- Я... нет! Это насилие! Я напишу на вас заявление...
Он морщится, словно я - первоклашка, ляпнувшая несусветную глупость.
- Ну напиши. Так и напиши: пришел незнакомый мужик, связал, поласкал, я кончила, потом он ушел. Сказал же, насиловать не буду. Но я тут, видишь ли, из-за твоего любовничка кучу времени просрал, так что хоть какая-то компенсация мне положена. Да и вам обоим урок. Ему - что нехрен воровать, а тебе - нехрен давать кому ни попадя.
Я пытаюсь сказать, что он совершенно не то обо мне думает, что я не шлюха и мы с Дэном давно встречаемся. Но не могу вымолвить и слова, а меж тем Сергей расстегивает крючок на бюсте и медленно обводит указательным пальцем соски.
Медленно доходит, что это не сон и не шутка, но я лишь трачу последние силы на бесплодные попытки вырваться. А он обхватывает ладонью грудь, зажимает сосок между пальцами и сдавливает.
- Не сопротивляйся и не напрягайся. Быстрее кончишь.
В таком состоянии я не могу соображать, я закрываю глаза и, как в детстве, пытаюсь считать до тысячи.
Один... соска касается горячий влажный язык.
Семь... пальцы выводят узоры на груди.
Двенадцать... я с ужасом понимаю, что живот сводит в слабой, но сладкой судороге.
Нет! Нет! Нельзя! Нельзя отключаться, нельзя забывать, что происходит! Нельзя поддаваться его опытным пальцам...