Палата № 26. Больничная история - стр. 25
Ладно, продрались к выходу! Уф!
– Бас! Помоги! – Это Штурм, актер наш. – Ты ведь знаешь английский?
– Да ты что, Петя, несколько слов…
– Неважно! Мне срочно надо в туалет, срочно! А спросить где, не могу. Помоги!
– Идем, Петька! Собор – туристический объект, так?
– Так.
– Значит, где-то рядом и туалеты. Как узнать?
– По запаху!
– Петя, это же Париж! Шанель и прочее! Ренуар!
– Верно!.. А вон – японцы! Вниз куда-то. Туда, наверное… С флагом!
– В туалет они, Петя, в ту-а-лет! Смело вперед! За ними! Я с тобой! Ништяк!
Японися вниза – и мы вниза. Они друга за другама – и мы друга за другама. Они в очередь – и мы в очередь.
А впереди – звяк! дзинь! блям!
Батюшки! Деньги! Франки! А у нас – ни хрена, одна красненькая десятка, которую везем в надежде на обмен. НЗ на туалет потратить – преступление! А там – дзинь, дзинь! – девушка за кассой.
– Бас! У меня юбилейный рубль с Лениным. Подарю ей, пропустит. Как сказать – «подарок»?
– Презент.
– Во, презент!
Достает толстый «серебряный» рубль, Ильич с шеей гладиатора, мудрый прищур. Уверенность во взоре.
Дзинь! Дзинь!
Ничего, держимся.
Вот и она – «парижанка», в синем халатике, и блюдечко перед ней.
Чулки шерстяные… Отчего не шелка? Почему не шлют вам пармских фиалок благородные мусью от полного кошелька?.. Это Маяковский у меня в тупой от всего башке.
Дзинь! Дзень! – монеты по блюдечку алюминиевому бьют.
Подошли.
Петька тянет ладонь. На ладони юбилейный Ильич.
– Вот! Это вам, мадам! Презерватив!… Ой, нет! нет! Бас! Как?!
– Презент.
– Презент, вот.
Мадемуазель смотрит на Ильича и вдруг неожиданно громко, возмущенно:
– Муссолини? О, но, но, но! – И машет нам ручкой: вон отсюда, дескать, вон!
– Да какой, на хрен, Муссолини! Ильич это, Ильич! Ну, помните? – Петька вытянул руку, как Ленин: – Товагищи! – даже картавит. – Узнаете?
Девушка тупо смотрит на нас и опять:
– О, но! – И ручкой нам: на выход, на выход, дескать.
– Дура она, Бас! Ильича не знает. – Это Петька мне, идя на выход. – Дура!
Идем на выход. Быстро. Стыдоба. Японцы смотрят. Монголы. Кафры.
Уф! На поверхности.
– Бас! Что делать, а? Что делать?!
– Подожди. Вон, видишь, два наших стукача, кагэбэшника, и директор с ними? Они же здесь не впервые, они подскажут.
Подбегаем: ищем, дескать, пятерку, теперь все в порядке, с вами. Увидели вас, слава богу. Спрашиваем про туалет: где? Не знают. Ладно. Идем впятером. На другой стороне улицы дом какой-то красивый, с башенками. Что-то брезжит… Воспоминание… A-а! Консьержери! Управление полиции! Мегрэ здесь работал!
И правда – у дома группки полицейских.
– Товарищи, – говорю, показывая на дом, – это Консьержери, дом, где Мегрэ, ну, управление полиции…