Палач, скрипачка и дракон - стр. 55
– Идем, – сказал он громко, чтобы услышал Ламберто. – Здесь ее нет.
Младший жрец отвернулся от Герландо и посмотрел на Нильса, широко раскрыв глаза.
– Что значит – «идем»? А как же…
– Нюхач, – коротко сказал Нильс, и лик Ламберто просветлел.
Запустив руку в карман теплой зимней рясы, он вынул нечто, напоминающее спутанный клубок из щепочек и веревочек.
– К колдовству заставляете прибегать, грешники! – укорил он родителей Энрики.
Агата обратила к нему заплаканное лицо:
– Оставьте вы ее, прошу! Уж коли сбежала… И так – не жизнь, а горе сплошное. Ну чем не наказание?
– Прошу вас, женщина, не подвергайте сомнениям законы Дио! – погрозил пальцем Ламберто. Для этого ему пришлось положить книгу на стол. – И не разбрасывайтесь впредь священными текстами – это тоже можно расценить как прегрешение.
Высоко подняв руку, он швырнул на пол клубок. Лишь только тот коснулся досок – подпрыгнул и завис в воздухе. Заметались щепки, поползли веревки, сплетаясь во что-то, что вдруг встало на четыре лапы и, повернув нелепую морду к Ламберто, тявкнуло веревочно-щепочным голосом.
– Предоставьте следствию какую-либо вещь, принадлежащую, либо сделанную руками Энрики Маззарини! – потребовал Ламберто.
Руки Нильса дрогнули, дернулись по направлению к алому шарфу, окутавшему шею, но тут же вытянулись по бокам. Ни Агата, ни Герландо не тронулись с места.
– Ну? – Ламберто нахмурился. – Я что, сам должен искать? Синьоры карабинеры!
– Что? – вяло откликнулся из угла Армелло. – Ткните пальцем, куда стрелять, да мы побежали. А в девчачьем бельишке ковыряться нас не нанимали.
Эдуардо и Томмасо, склонив головы, выразили полнейшее согласие с Армелло. Ламберто перевел взгляд на Нильса:
– Синьор палач?
– Готов рубить головы, ваше святейшество. – Нильс пнул носком ботинка стоящий у стены футляр с гильотиной.
– Прекрасно, – буркнул Ламберто, направляясь к лестнице на второй этаж. – О вашем поведении будет доложено Фабиано.
Когда шаги младшего жреца стихли, Герландо беззвучно приблизился к жене, сел рядом, взял ее за руку. Нильс посмотрел на них.
– Мне очень жаль, – сказал он, полагая, что выражает мысли не только свои, но и троих карабинеров.
Агата сверкнула на него глазами, столь похожими на вечно пылающие очи Энрики:
– Да пошел ты! Щенок фабиановский.
Герландо шикнул на нее и крепче сжал руку. Нильс отвел взгляд, уставился в окно. Шло бесполезное время. Как будто оно может что-то изменить для несчастной скрипачки. Не большим ли благом будет разыскать ее скорее и оборвать мучения?
– След взят! – завопил сверху восторженный Ламберто. – Ну что, синьоры карабинеры, синьор палач? Идемте, я покажу вам, куда стрелять и где рубить!